Место русских политических партий и организаций в политической жизни первой Латвийской Республики

(1918–1934)

      Число политических партий в период первой Латвийской Республики было приблизительно таким же как сегодня – около 60. Но структура партийной системы того времени значительно отличалась от современной, в первую очередь тем, что большую роль в политической жизни того времени играли партии национальных меньшинств, а также латгальские партии. Например, в 1928 году из 62 зарегистрированных в Министерстве внутренних дел политических партий – 32 были латышскими партиями, 15 немецких, 9 еврейских, 5 русских и одна польская партия. Кроме того на выборах в центральные органы власти и на выборах в местные самоуправления участвовали еще различные списки, которые выставляли на выборы и национальные меньшинства. Всего число депутатов представляющих национальные меньшинства в центральных органах власти было следующим:

   Народном Совете (1918-1920) из 102 его членов – 18;
       В Учредительном собрании (1920-1922) из 152 – 17:
       В первом Саейме (1922-1925) из 100 – 16;
       Во втором Саейме (1925-1928) из 100 – 17;
       В третьем Саейме (1928-1931) из 100 – больше всего, а именно 19;
       В четвертом Саейме (1931-1934) из 100 – 17 депутатов.

      Приблизительно таким же в данный период был удельный вес депутатов от национальных меньшинств в самоуправлениях (в среднем по Латвии 17-19% от общего числа депутатов). Значительно большим был удельный вес национальных меньшинств в самоуправлениях в местах их компактного проживания (в некоторых городах Латгалии – евреи, в некоторых городах Курземе – немцы, во многих волостях Латгалии - русские и т.д.) Русские депутаты в составе городских дум в результате выборов 1924 года составляли только 3,8% (35 от общего числа думцев 906), в 1926 году – 5%, в 1931 году – 4,4%. Следует отметить, что на выборах в городские думы составление списков осуществлялось не только по национальному признаку. Представители национальных меньшинств могли быть избраны и по другим спискам. Так на выборах 1926 года из общего числа 57 русских депутатов в городских думах, только 20 избраны от «чисто» русских списков. В Латгалии в городских думах преобладали представители национальных меньшинств. Например в Даугавпилсе в результате выборов 1931 года латышам принадлежала только 1/3 или 20 мандатов (евреям принадлежало 16, русским – 12, полякам – 11 мандатов).

      Следует вспомнить, что удельный вес национальных меньшинств в общем составе населения был около 25% (на 1935 год, до этого ещё большим). Следовательно представительство не было совсем пропорциональным.

      Причины:

      Часто в парламентах от поддержки депутатов избранных от списков национальных меньшинств зависело принятие того или иного решения. Неоднократно политические деятели национальных меньшинств были представлены в правительствах, занимали посты министров или заместителей (товарищей) министров – восемь раз немецкие, три русские. По одному разу еврейские и польские политики. Были случаи, когда представителям партий национальных меньшинств было предложено составление правительства. Например, лидеру немецкой фракции Паулсу Шиману в 1927 году. Составленное им правительство по его подсчётам могло бы заручиться поддержкой 51 депутата, но Паулс Шиман считал,что необходимо по крайней мере иметь 54 голоса, чтобы правительство было стабильным, и отказался. Были предложения составить правительство лидеру еврейской партии «Мизрахи» Мордехаю Нуроку и лидеру партии «Агудат Израэл» Мордехаю Дубину.

      Ещё следует отметить, что влияние партий национальных меньшинств всё более возрастало. На выборах Учредительного собрания в 1920 году за списки национальных меньшинств голосовало 10,3% избирателей, а на выборах 4 Саейма уже 18,1%.

      Кроме упомянутых зарегистрированных в Министерстве внутренних дел Латвийской Республики на 1928 год пяти русских политических партий, число списков организованных русскими избирателями было больше. То, что не было единого списка русских избирателей, определялось многими факторами:

      Старейшей русской политической партией была Русский национал-демократический союз, которым руководили присяжный поверенный Александр Бочагов (1885-1952) и юрист Петр Корецкий (1877-1929). Эта партия была создана в Риге ещё весной 1917 года под названием «Союз русских национал-демократических граждан Риги». До лета 1919 года партия практически только числилась на бумаге. Летом 1919 года Русский национал-демократический союз уже имел отделения в Даугавпилсе, Резекне и Елгаве. Русский национал-демократический союз представлен был и в Народном Совете, и в Учредительном собрании. В составе Народного Совета работали, кроме лидера партии А.Бочагова, ещё А.Сиротин, представитель православного духовенства протоирей Александр Македонский (1867-1942), старообрядец Фёдор Павлов (1872-1933). Позднее к ним присоединились И.Колосов, В.Формаков, В.Пресняков.

      В значительной мере Русский национал-демократический союз отражал и интересы так называемых «белоэмигрантов», бежавших от большевиков в годы гражданской войны из России в Латвию. В этой связи был создан специальный комитете по делам русских эмигрантов. Число таких эмигрантов на территории Латвии было довольно значительным. В начале 20-х годов здесь жило около 15 тысяч эмигрантов из России, к середине 20-х годов их число выросло до 40 тысяч, потом уменьшилось. На октябрь 1929 года, по сведениям Политической полиции Латвии, в стране проживало 18 859 человек с так называемыми «нансеновскими паспортами» – большая часть обладающих этими паспортами эмигранты из России. В конце 20-х годов общее число эмигрантов (не только из России) было 33 514 (для сравнения – в Эстонии 19 000, Финляндии – 14300, Польше – 60 800). Но это незначительный процент от всего русского населения Латвии. Удельный вес русского населения, по материалам переписи населения 1935 года, был 10,6% (206 тысяч). Приблизительно 89% русских родились в Латвии (особенно в Латгалии). 96% русских на 1935 год былы гражданами Латвийской Республики, но только 18,8% из них знали государственный язык (для сравнения – среди немцев латышский язык знали 82%, евреев – 62,4%, поляков – 46,4%, белорусов – 23,7%, а литовцев – 86%, эстонцев – 79%.

      У Русского национально-демократического союза, который частично отражал и интересы русских монархистов, не было большой популярности среди русских жителей Латвии. Внутри партии непрерывно продолжались распри среди лидеров.

      В июне 1920 года часть членов партии оставила её ряды и перешла в другую организацию – «Русское общество в Латвии», которой руководил Владимир Пресняков (1884-1961). Юрист Владимир Пресняков был широко известен тем, что старался добиться возможности поселиться в Латвии наибольшему числу эмигрантов из России. Пресняков был также связан с доставкой «белых» русских эмигрантов в Советскую Россию, где многие из них попадали а руки ОГПУ, возможно не без помощи Преснякова.

      На выборах Учредительного собрания в апреле 1920 года участвовал список «Группа русских граждан». На этих выборах только 15% русских граждан использовали своё право участвовать в выборах. Это свидетельствовало о том, что русское меньшинство ещё не было готово активно участвовать в политической жизни государства. Следует учесть и то, что значительная часть русских в Латвии, особенно в отдаленных районах Латгалии, жила в довольно замкнутой среде, не стремилась овладеть латышским языком. Это также являлось причиной их низкой политической активности. Следует учесть, что какая-то часть русских избирателей голосовала за ЛСДРП и многочисленные латгальские партии.

      В итоге от русского меньшинства избрано только четыре депутата из 150 (один от Рижского избирательного округа, трое – от Латгальского). От списка «Группа русских граждан» избраны три депутата представляющие «Русское общество в Латвии» которые создали фракцию «Русская беспартийная группа». В неё входили Фёдор Павлов, Владимир Пресняков и Павел Мельников. Русский национал-демократический союз представлял Александр Бочагов. В отличие от прибалтийских немцев, которые перед выборами 1 Саейма создали единый список, ни русскому, ни еврейскому меньшинствам не удалось в течении всего парламентарного периода договориться о создании единого списка на выборах в Саейм.

      Попытка создания такого списка была предпринята на съезде в Резекне в августе 1922 года. Этот предвыборный съезд был созван по инициативе Русского национально-демократического союза. Большинство делегатов съезда поддерживало идею создания на выборах 1 Саейма единого избирательного списка. Но всё же список составлен не был. Съезд проигнорировали старообрядцы, которых не устраивал предложенный организаторами съезда принцип составления списка. Съезд не смог прийти к единству по вопросу – составлять ли список пропорционально представленным организациям или дать делегатам съезда право свободно избирать кандитатуры. Большинство было за последний вариант. В знак протеста представители «Русского общества в Латвии» во главе с Владимиром Пресняковым ушли со съезда. В результате в выборах в 1922 году 1 Саейма участвовало три русских списка:

      Единый русский список (выставлен в двух избирательных округах – Рижском и Латгальском);

      Список старообрядцев (Центральный комитет по делам старообрядцев), кроме Рижского и Латгальского ещё выставлен на выборах в Земгальском избирательном округе;

      Русское безпартийное объединение (участвовал в Рижском и Латгальском. избирательных округах).

      В 1 Саейм от Единого русского списка (набрал на выборах 14 229 голосов) избраны двое: Александр Бочагов и Петр Корецкий, от старообрядцев (набрали 12 318 голосов) – учитель и общественный деятель Мелетий Каллистратов (1896-1941). Русское безпартийное объединение во главе с Владимиром Пресняковым не получило ни одного места (собрано всего 1 479 голосов). Все русские делегаты избраны от Латгальского избирательного округа. От Риги, в которой проживало приблизительно 15% всех русских Латвии (главным образом здесь проживала большая часть русской интеллигенции), не избрано ни одного депутата. Слабо проводилась лидерами русских списков и предвыборная агитация. Выборы показали, что русские избиратели расколоты главным образом по конфессиональному признаку. Это разделение – отчужденность старообрядцев и православных русских, будет играть большую роль и в дальнейшем. В результате и в первом Саейме депутат от старообрядцев М.Каллистратов не смог найти общий язык с двумя православными – А.Бочаговым и П.Корецким. И эти двое раскололись.

      В мае 1923 года один из лидеров Русского национально-демократического союза Петр Корецкий образовал «Русскую народно-трудовую партию». Программа партии носила ярко выраженный популистский характер. Например предполагалось добиться принудительного бесплатного посещения народных школ, содержания за общественный счёт больных и калек, бесплатной врачебной и медицинской помощи неимущим. Явно популисткими были требования добиться уменьшения налогообложения, ревизии аграрной реформы, снижения числа чиновников и т.д. Содержалось в программе партии и требование культурно-национальной автономии. Как в 1924 году сообщала сама партия, у неё уже было создано в течении года 21 отделение, некоторые из них насчитывали около тысячи человек.

      Другой лидер Русского национально-демократического союза, Александр Бочагов, образовал свою партию, «Русский трудовой союз в Латвии». В уставе этой партии было записано, что её задачей является объединение местного населения русской национальности, а потому выдвигалось требование отстаивать принципы культурно-национальной автономии. В программе партии предполагалось равноправие русского языка, как и впрочем других местных языков, с государственным во всех государственных и общественных учреждениях.

      Так что фактически в течение работы первого Саейма три русских депутата умудрились образовать три фракции.

      На выборах в Рижскую думу весной 1925 года и партия Бочагова и партия Корецкого получили по одному месту в Думе. Созданный накануне выборов в Думу «Список русских общественных организаций» получил два места. Это наверное и привело к мысли о создании совершенно новой политической организации – Блок православных избирателей и общественных организаций. Руководил блоком глава Православной церкви архиепископ Иоанн (Поммер) (1876-1934). Это была партия правой ориентации. Её особенностью было то, что в предвыборной агитации она призывала к толерантности в отношениях между русскими и латышами. Это было естественно, так как Православная церковь Латвии объединяла в своих рядах не только русских, но и часть латышей, на голоса которых рассчитывала партия Поммера, который сам был латышом.

      В Резекне 5 апреля 1925 года состоялся первый съезд Русских работников волостей, в ходе которого была образована новая организация – «Организация русских волостных и общественных деятелей» (обычно её называли земцами). Таким образом накануне выборов во 2-й Саейм изменилась конфигурация русских политических сил, но раздробленность не была преодолена.

      На выборах во второй Саейм принимало участие четыре русских списка:

      Более всего голосов набрал список старообрядцев – 20 843 (в трёх избирательных округах – Рижском, Земгальском, Латгальском). Избраны два депутата: Мелетий Каллистратов и профессор Иван Юпатов (1865-1945). Собрав 10 662 голоса (выставлен был в тех же округах, что и список старообрядцев), одно место получил Объединенный список русских волостных и общественных деятелей. От этого списка избран Леонтий Шполянский (1886-1963). Он был в списке четвертым, но обошел находящегося в списке на первом месте старообрядца, председателя правления Варкавской волости Тимофея Павловского (1890-1964) и хорошо известных Александра Бочагова и Владимира Преснякова, которые безуспешно в списке представляли свои партии. От Православного списка (выставлен на выборах во всех избирательных округах, кроме Видземе) избраны два депутата: от Рижского округа – архиепископ Поммер и от Латгальского – Епифидор Тихоницкий. В Риге и Латгалии более всего голосов получил Поммер. Довольно часто его фамилию дописывали в списках других партий (в то время практиковались так называемые «изменяемые списки» ( “grozamas listes”) и учитывались при подведении итогов голоса, поданные в других списках). Например, в Латгалии за Поммера было подано всего 4 643 голоса, из них от списка православных – 3622. Следовательно, ещё около тысячи голосов получено от других списков. Поммер был самой колоритной персоной из всех депутатов, избранных от русских списков. Ни одного места не досталось Русской народно-трудовой партии, которая участвовала в выборах только в Курземском избирательном округе и собрала всего 241 голос.

      После того как второй Саейм начал работу, русские депутаты объявили, что ими образована единая фракция, но она осталась только на бумаге. Депутаты Поммер и Юпатов обычно поддерживали правую коалицию, Тихоницкий, Каллистратов и Шполянский более ориентировались на левые силы.

      Во втором Саейме Мелетий Каллистратов был избран в состав Президиума Саейма на должность первого товарища секретаря (по сложившейся традиции эту должность занимали представители национальных меньшинств – в предыдущем Саейме её занимали депутаты от немецкой фракции). Иван Юпатов руководил русским отделением Департамента образования национальных меньшинств Министерства образования Латвийской Республики (в 1923-1924 годах и в 1925-1934 годах). Он боролся за то, чтобы отменить экзамен на государственном языке при поступлении в высшую школу – вследствие чего многие не могли получить доступ к высшему образованию. Юпатов добивался и отмены экзамена при поступлении в высшую школу для всех, считая, что это является недоверием школьным учителям. В период работы второго Саейма русский депутат Леонтий Шполянский был заместителем (товарищем) министра земледелия в правительстве П. Юрашевского, составленного партиями центра. Это правительство находилось у власти с 20 января 1928 года по 6 ноября 1928 года.

      Перед выборами третьего Саейма объединились правое объединение старообрядцев с блоком Поммера и образовали Список православных и старообрядческих избирателей и русских общественных организаций. Создание такого списка свидетельствовало о том, что конфессиональные различия всё же не являются столь уж существенными для русского общества. Левые старообрядцы во главе с Мелетием Каллистратовым выдвинули свой отдельный список не только в Латгале, но и в Риге. Этот шаг был вызовом Списку православных и старообрядческих избирателей и русских общественных организаций.

      Незадолго до выборов образовалась ещё одна партия – Русское крестьянское объединение, возглавляемое юристом Сергеем Трофимовым (1894-1941). Идеологом этой партии считался юрист Борис Евланов (1890-1943). В руководство партии вошли также бывший член IV Государственной Думы Б.Энгельгардт, Г.Арбузов, Б.Беклешев, В.Завьялов и другие. В отличие от «земцев», в основном ориентировавшихся на малоземельное крестьянство, социальную базу Русского крестьянского объединения составляли более зажиточные слои русского крестьянства и сельская интеллигенция. Ряд идейных установок Русским крестьянским объединением был заимствован у Трудовой крестьянской партии, центр которой располагался в Праге, а отделы имелись в ряде стран, где была русская диаспора. Сергей Трофимов, лидер этой партии, так определил ее основную линию: «Не уклоняясь ни вправо ни влево с демократической дороги, идти своим путём. Русскому крестьянину в Латвии не нужна «рабоче-крестьянская власть» с Востока, но не менее чужды ему не крестьянские диктатуры с Запада».

      Всего в выборах третьего Саейма участвовало шесть русских списков:

      Старообрядческий список (в Риге и Латгалии); Блок православных и старообрядческих избирателей и объединенных русских общественных организаций (кроме Риги и Латгале выставлен ещё и в Земгале); Объединение русских волостных и общественных деятелей; Русское крестьянское объединение; Латгальский список русских малоземельных и безземельных крестьян. Эти три последних списка участвовали на выборах только в Латгалии. Список православных избирателей и общественных деятелей был выставлен только в Видземе.

      На словах все понимали, что такая разобщенность приведет к потере мандатов, но ничего сделать не были в силах. В превыборных обещаниях этих списков было много схожего; все заявляли о защите культурно-национальных интересов русского населения, о заботе о русских крестьянах и т.д. И снова были предложения придать русскому языку в Латгалии статус государственного языка.

      В третьем Саейме было шесть депутатов от русских партий. Более всего голосов (18 150), как и на предыдущих выборах, набрал Список старообрядцев. По этому списку избраны от Латгалии Мелетий Каллистратов и учитель Григорий Елисеев (1896-1967). Немного меньше голосов (17 006) собрал Блок православных и старообрядцев. В Риге избран Поммер, от Латгалии старообрядец, глава ЦК по делам старообрядцев Латвии, учитель Степан Кириллов (1877-1960). Третье место по числу голосов (14 592) принадлежало «земцам». От Латгалии по этому списку избраны также два депутата – Леонтий Шполянский (во второй раз) и член Абренской уездной управы Иван Корнильев (1901-1978). Без русских списков от организованного коммунистами Списка независимых социалистов избран Леонид Ершов (1906-1938?). После избрания он вошёл в состав Рабоче-крестьянской фракции третьего Саейма.

      По политическим взглядам архиепископа Поммера и Кириллова можно отнести к правым. Шполянский и Корнильев были ближе к центру, Каллистратов и Елисеев – к левому крылу.

      В период работы третьего Саейма в Кабинете министров, руководимом одним из лидеров Латышского крестьянского союза Хуго Целминьшем (20 ноября 1928 года – 3 марта 1931 года), лидер «земцев» Леонтий Шполянский вновь занимал пост товарища министра земледелия, потом этот пост занял Степан Кириллов, но также как и прежний зам.министра, Шполянский, без особых успехов. В следующем правительстве, которое составлено лидером Латышского крестьянского союза Карлисом Ульманисом (находилось у власти с 24 марта 1931 года до выборов 3 Саейма) в июне 1931 года впервые пост министра земледелия достался русскому – приват-доценту Медицинского факультета Латвийского Университета Владимиру Трофимову (1872-1944). На этом посту он находился до 4 декабря 1931 года, т.е. до момента сложения правительством своих полномочий перед четвертым Саеймом.

      Попытка консолидировать русские политические силы была предпринята в декабре 1929 года, когда был созван Общерусский съезд в Резекне. Представлены были все политические группировки. Итогом съезда стало создание Совета общерусских съездов в составе русских депутатов Саейма и 28 членов, представлявших по возможности все группировки и направления. Но, к сожалению, и с созданием Совета общерусских съездов не удалось преодолеть противоречий среди русских организаций.

      На выборах 4 Саейма участвовало пять русских списков, хотя накануне выборов вновь много говорилось о необходимости объединиться.

     – Православные и старообрядческие избиратели и объединенные русские общественные организации (не участвовал в Латгалии, выставлен в Риге и Земгале);

      – Православные избиратели (участвовал только в Латгалии);

      – Старообрядцы (М.Каллистратов) (в Риге, Земгале и Латгале);

      – Русское крестьянское объединение (только в Латгалии);

      – Объединение русских волостных и общественных организаций (только в Латгалии).

      В результате выборов сохранили свои два мандата Блок православных и старообрядцев (от Риги вновь избран Поммер, от Латгалии Иван Корнильев, который в прежднем Саейме представлял вместе с Шполянским «земцев»). Их список набрал на выборах 12 107 голосов. Вновь два места получили левые старообрядцы – Мелетий Каллистратов и Тимофей Павловский, занимавший в списке пятое место, но сумевший обойти конкурентов, в том числе и одного из лидеров партии, ранее представлявшего в Саейме староообрядцев, Елисеева. За список Каллистратова проголосовало 20 528 избирателей. Одно место вместо прежних двух получило Объединение русских волостных и общественных организаций (в третий раз избран Леонтий Шполянский), собравшее 10 556 голосов. Впервые в парламенте представлено Русское крестьянское объединение (набрало 8 298 голосов) в лице его лидера Сергея Трофимова. Вновь вне национальных списков был избран Леонид Ершов, который снова вошёл в Рабоче-крестьянскую фракцию.

      Не удавалось договориться о составлении единого русского списка и на выборах в Рижскую думу. Так, в марте 1931 года на выборах в Рижскую думу выставлено было три русских списка:

      – Список русских объединённых организаций ;

      – Трудовой список (М.Каллистратов и Союз русских учителей Латвии);

      – Старообрядческий список (правые старообрядцы).

      Анализ состава этих списков дает возможность сделать вывод, что конфессиональные различия, по крайней мере в Риге, не имели столь уж большого значения, Например старообрядцы фигурировали во всех трёх списках. По-видимому большее значение имели социальные и политические различия.

      Уже в период работы четвертого Саейма, в 1933 году, была основана Русская трудовая крестьянская партия, объединившая сторонников Мелетия Каллистратова. Одним из её лидеров был близкий друг Каллистратова Григорий Елисеев.

      Парадоксально, что все депутаты от списков национальных меньшинств поддержали составленное накануне переворота правительство Карлиса Ульманиса, отлично помня осуществляемую в отношении национальных меньшинств политику предыдущих правительств, составленных партиями центра – Маргериса Скуениекса (сразу после избрания 4 Саейма, с 6 декабря 1931 года по 23 марта 1933 года) и сменившего его Адольфа Блёдниекса (с 24 марта 1933 года по 16 марта 1934 года). 

      Всего в парламентарный период Латвийской Республики действовало около 20 русских организаций («Русское общество эмигрантов», «Комитет русских эмигратов, «Христианское объединение старообрядцев», «Союз русских чиновников органов самоуправления» и др.). В Латвии образовалось несколько русских организаций и объединений, которые объединяли как местных русских, так и эммигрантов, чьи монархистские взгляды и ностальгия по царской империи не были ни для кого секретом: «Русский национальный союз» в Латвии, который возглавлял Н.Саввич, «Русское академическое объединение» (Р.Зиле, Е. Гетман-Экманис), «Объединение русских студентов» в Латвийском университете (М.Литвинов, А.Лепин), студенческая корпорация “ Fraternika Arktiк a» (Антипов, Буцен), «Общество взаимопомощи бывших русских участников войны», которое возглавлялось князем Анатолием Ливеном.

      Постепенно, хотя и очень медленно, росла активность русских избирателей. Если на выборах в 1 Саейм за русские списки голосовало только 20 226 избирателей, то через три года число избирателей, отдавших голоса за русские списки, удвоилось – 41 991. На выборах в третий Саейм в 1928 году голосовало 57 327 избиирателей, а в 4 Саейм 61 655. И все-таки и на этих выборах за русские списки голосовало лишь две трети всех имевших право участвовать в выборах русских граждан.

В 1921 году Фридтьоф Нансен, норвежский полярный исследователь и общественный деятель, был назначен Верховным комиссаром по делам русских беженцев при Лиге Наций.

      В 1922 году по инициативе Нансена международная конференция в Женеве приняла решение о выдаче беженцам единообразных удостоверений личности, которые стали известны как нансеновские паспорта. Русские называли их нонсен-паспортами, поскольку на деле эти бумаги всего лишь подтверждали статус неграждан их владельцев.

Первоначально было избрано 150 депутатов, потом состоялись ещё выборы в тех волостях, которые вошли в состав Латвии в результате переговоров с Эстонией и Литвой, и было избрано ещё два депутата..

Мелетий Каллистратов был единственным русским депутатом, избранным во все четыре Саейма в парламентарный период Латвийской Республики.