ЛАТВИЯ: ОТ ИСТОКОВ К СОВРЕМЕННОСТИ

Ирина Диманте

 

Русский язык на территории Латвии:
история и современность
языком документа

      Как правило, экономические и политические преобразования вызывают к жизни новые речевые средства. По интенсивности нововведений терминологического свойства (в основном из английского) наше время вполне можно сравнить с эпохой Петра I. То время, как известно, отмечено появлением большого числа новой терминологии. Пополняясь заимствованиями из других европейских языков, русский язык многократно «разбогател» и заблистал новыми возможностями. Возникавшие параллельно русским словам иноземные лексемы, выступвшие как синонимы, но наполненнные дополнительными смысловыми оттенками, разнообразили восприятие известных явлений и открывали новые возможности словоупотребления. Например: надзиратель – инспектор, поселение – колония, правитель – администратор, советники – сенат и др. Возникавшие синонимические параллели в определенной мере послужили задаче обогащения словарного запаса в русле науки, культуры, общественности, государственности и т.д. В ряде случаев появление иноязычного эквивалента способствовало расширению значений слова и появлению смысловых оттенков терминологического характера, например: приказ – канцелярия, товарищ – коллега, совет, дума – консилиум и т. д. Некоторые иноязычные слова вместе с обозначаемыми ими реалиями входили во всеобщее употребление и удерживались в языке, поскольку в русском не было эквивалентных понятий. Например: кредит, маршал, пакет, рапорт, трактат. Среди «иноземцев» могли встречаться слова, которые специалисты поначалу воспринимали в качестве обычных «безобидных» синонимов по отношению к русским лексемам, но которые нередко становились «соперниками» или «конкурентами», как сейчас принято говорить... И в результате со временем «отечественный» эквивалент переходил в разряд менее употребительных слов, что выглядит не всегда оправданно с позиций адекватного слововосприятия. В качестве иллюстрации к данной проблеме (а также, в какой-то мере, и в качестве причины написания этой статьи) может послужить вполне банальная житейская ситуация, связанная с вошедшими в Петровскую эпоху терминами гарантия и гарантировать...
       Суть происшедшего сводится к следующему: некая гражданка пожелала выступитьгарантом по отношению к своей приятельнице, что подтвердила письменным заявлением, адресованным третьему лицу, которое заверила собственноручной подписью и скрепила печатью своей фирмы. Как впоследствии выяснилось, персона, составившая расписку, вовсе не подозревала, что обозначив себя гарантом, придётся нести какую-то юридическую ответственность. Ею предполагалось, что составленная «гарантия» – это лишь факт подтверждения порядочности второго лица (почти как гарантийный талон на пылесос, являющийся подтверждением исправности аппарата) и не более.
       С учётом вышеизложенного, можно заключить следующее: персоной, написавшей расписку в подтверждение согласия выступить гарантом, несмотря на правильность оформления документа, понятийная суть данного слова как юридического термина, скорее всего, полностью не осознавалась. Вероятно, оно изначально было воспринято и закрепилось в сознании в значении, которое имеет распространение на бытовом уровне. Это наводит на мысль, что неточная интерпретация и неверное восприятие некоторых терминов, возможно, связаны с отсутствием их семантической прозрачности, особенно когда это касается заимствований, пускай и давних. Кроме того, повсеместное использование распространенных однокоренных слов (в данном случае гарантия, гарантировать, гарантийный, гарантированный) может послужить «подкреплением» в случае лишения четкости трактовки собственно юридической терминологии. В результатае в состоянии возникнуть «своя» бытовая интерпретация термина, исходя из индивидуального теоретического опыта (знания) воспринимающего.
       Отталкиваясь от приведенного здесь факта, автор статьи посчитала, что издавна фигурирующий в юридических документах термин гарантзаслуживает определённого внимания, поскольку, являясь синонимом слову поручитель(который кажетяся более «понятным»), опережает последний по популярности.
       Надо заметить, термин гарант заимствован русским языком из французского языка (garant). Он имеет такое же значение, как и термин поручитель [Словарь иностранных слов 1985: 111] и в трактовке словарей иностранных слов представлен c отсылкой к лексеме гарантия, т.е. следующим образом: «Государство, учреждение или лицо, ручающееся за кого-либо или за что-либо, дающее в чeм-либо гарантию» (текстовое выделение словарной статьи) [Васюкова, Словарь иностранных слов 1998: 153 – 154].
       По свидетельству источника, по всем параметрам отвечающего современным требованиям лингвистической науки, основное современное значение словагарантзаключаeтся в следующем: это «физическое или юридическое лицо, отвечающее перед кредиторами в случае неисполнения должником своих обязательств» [Толковый словарь русского языка конца ХХ века 1998: 168]. Кроме того, имеется также значение, которое приводится в этом источнике в качестве второго и зафиксировано в аналогичной форме во многих словарях (см. список литературы), т.е. гарант – это «государство, организация, лицо, предоставляющие определенные гарантии и осуществляющее их» (текстовое выделение автора – И.Д.) [там же , c. 168] .
       Приведeнные трактовки значений анализируемого термина предполагает расшифровку слова гарантия, которое является основной составляющей в плане выражения содержания понятия гарант. Слова гарантия игарантироватьпоявились в русском в Петровскую эпоху [Фасмер 1986: I 392] , скорее всего, они вошли в язык раньше гаранта. Итак, гарантия – это «поручительство за выполнение каких-либо обязательств, принятых на себя государством, какой-л. организацией или лицом» [Толковый словарь русского языка конца ХХ века 1998: 169]. Второе значение лексемы гарантия представлено как «условие, совокупность условий, создающих уверенность в осуществлении чего-либо» и дано с пометой разг. Именно такая трактовка в контексте существующей конкретной проблемы может рассматриваться в качестве причины, побудившей ответчика взять на себя определенные обязательства без осознания всей тяжести ответственности.
       Исходя из надлежащего оформления и сути содержания, рассматриваемого здесь документа, фигурировшего в качестве финансового обязательства (поскольку речь идет о займе конкретной суммы), можно заключить, что он носит юридический характер. В этом случае слово гарант имеет статус юридического термина, который надлежит толковать соответствующим этому обстоятельству образом. Кроме того, намечается тенденция вытеснения исконно русского синонима: сфера его функционирования ограничена рамками т.н. официального стиля и по интенсивности словоупотребления гарант опережает поручителя. Об этом, в частности, свидетельствует отсутствие специальной статьи с его толкованием в «Толковом словаре русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия» 2001 года издания, т.е. в источнике, не вызывающем сомнений в плане лингвистической корректности. Параллельно обращает на себя внимание активное использование в языке лексем гарантия и гарантировать, они давно вышли за рамки книжного словоупотребления. А их интенсивное «применение в быту» и образование ряда родственных слов и устойчивых словосочетаний (типа гарантийный талон), вероятно, дало результатом «поддержку жизнедеятельности французского пращура».
       Присутствуя на судах в качестве лингвиста-эксперта, автору данной статьи нередко приходилось сталкиваться с фактами неверного понимания ответчиками юридической терминологии, что приводило к печальным последствиям для последних. В связи с этим возникает вопрос о первопричинах подобной неосведомленностии среди людей, которых никак нельзя отнести к малограмотным. Далеко не единичные случаи неточной интерпретации и даже неверного восприятия некоторыми представителями местного населения терминов, фигурирующих в документах, побуждают обратить более пристальное внимание на вопросы, касающиеся проблем деловой речи и терминологии, используемой в документах на территории Латвии. В их решении необходимо учитывать влияние определенных местных условий на особенности восприятия не только ряда терминов, но и на общее состояние русского языка:
       – не столько географическая отдаленность, сколько социальная оторванность от «митрополии», т.е. от основных центров русской культуры и науки, допускает возможность постепенной утраты «языкового чутья»;
       – повсеместное сокращение употребеления русского языка в повседневном общении, особенно среди молодежи (например, в сфере образования: обучение в государственных вузах ведется на латышском языке, с одной стороны, с другой – имеется установка на билингвальное обучение и приветствуется постепенный переход на государственный язык в частных учебных заведениях, начиная с дошкольных, которые в прошлом были ориентированы в основном на русскоязычную аудиторию);
       – закрепление за русским языком статуса языка нацменьшинств, т.е. языка бытового общения, и в результате основное его использование именно в этом качестве,
       – исключение русского языка из официального употребления и утрата им статуса языка делопроизводства.
       Несмотря на последний факт, в полиции и судах могут фигурировать письменно составленные документы на русском языке (объяснительные, завещания и т.д.), как в рассмотренном с гарантом случае.
       В связи с изложенным как обычно возникают извечно «русские вопросы»: что делать и кто виноват? Но поскольку обширность спектра проблем, связанных со вторым вопросом, выходит за рамки наших возможностей и касается не только лингвистов, он комментироваться не будет. Что же относится к первому вопросу, то, очевидно, давным-давно уже возникла серьезная необходимость пересмотра учебных программ в пользу увеличения количества часов на преподавание русского языка (что уже неоднократно обсуждалось учителями-русистами) и расширения диапазона возможностей его постижения вне урока: это кружки, семинары, факультативы, культурные мероприятия, сотрудничество с российскими школами и вузами и т.д. Однако все это потребует большей активности со стороны педагогов. У тех, кто уже не учится, интерес могли бы вызвать теле– и радиопередачи, которые способны привлечь занимательными фактами из истории языка и порадовать ностальгически настроенных любителей и искренних почитателей русской словесности. И, без всякого сомнения, были бы полезны передачи, отражающие современное состояние развития языка и ориентированные на «актуальную» терминологию в самых различных сферах (юриспруденция, финансы, здравоохранение, спорт и т.д.), которая в значительной мере заимствована из английского и, активно употребляясь, продолжает стремительно пополняться из того же источника, что зачастую не успевает «фиксироваться» словарями. Почему бы не разъяснять значение таких слов, как бонд, дериватив, кастинг, спонсоринг и фандрайзинг?
       В цивилизованном обществе документу отводится важная роль в момент разрешения многих спорных вопросов. В наш прагматичный век весьма ощутима потребность в знании языка документа, т.е. постоянно возникает необходимость верного восприятия и точного воспроизведения соответствующей деловому стилю терминологии. Для делового стиля точность речи является доминирующим речевым качеством. Точность речи в основном определяется точностью терминоупотребеления, непротиворечивостью предметной отнесенности и понятийного смысла терминов.

                                    Литература

       Большой юридический словарь. – М.: ИНФРА-М, 1998.
       Васюкова И.А. Словарь иностранных слов. – М.: АСТ-Пресс, 1998.
      Гражданский кодекс Российской Федерации. Части первая и вторая. М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА*М, 1999.
      Краткий словарь современных понятий и терминов /Н. Т. Бунилович, Г.Г. Жаркова, Т.М. Корнилова и др. сост.; общ. ред. В.А. Макаренко. – М.: Республика, 2000.
       Словарь иностранных слов. – М.: Рус. яз., 1985.
       Словарь русского языка: В 4-х т./ АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. – 2-е изд., испр. – М.: Русский язык, 1981 – 1984.
       Словарь современного русского литературного языка: в 20 т./ РАН. Ин-т рус. яз.; Гл. ред. К.С. Горбачевич. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Рус. яз. Издаeтся с 1991 г.
       Словарь современного русского литературного языка. – М. – Л.: АН СССР, Институт русского языка, 1948 – 1965.
       Толковый словарь русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия / ИЛИ РАН; под ред. Г. Н. Скляревской. – М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ», 2001.
       Толковый словарь русского языка конца ХХ века. Языковые изменения / под ред. Г.Н. Скляревской. Российская академия наук, Институт лингвистических исследований. – СП-б.: Фолио-Пресс, 1998.
       Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. - М.: Прогресс, 1986 – 1987.
       Ефимов А.И. История русского литературного языка. Идательство Московского университета, 1954.