«Русский мир и Латвия: культурная люмпенизация или гуманитарная культура?»

 

18 июня 2007 года

      Александр Гаврилин
Асоц. проф., доктор истории,
Латвийский университет

        Вопрос: могут ли стать православные ценности  источником формирования в Латвии русской гуманитарной культуры?
        Начнем с того, что Православная Церковь всегда была и  есть Вселенская Церковь. Ни в коем случае нельзя отождествлять Православие только с одной национальностью. Да, так повелось испокон веков, что Православная Церковь в России  окормляла в основном русское население, поэтому православные ценности перестали отделять от русской культуры. Однако на территории Латвии вплоть до Первой мировой войны основная масса православных приходов  была латышской. Только после Первой мировой войны начинается процесс выравнивания – половина приходов по своему национальному составу были латышскими, другая половина – русскими. Во времена хрущевских гонений фактически все мелкие латышские приходы закрыли, кроме того, после Второй мировой войны резко увеличивается механический прирост русского населения. Соответственно,  больше становится русских православных приходов. Поэтому не совсем правомерно соотносить православные ценности только с культурой русского населения Латвии. Кроме того, среди русского населения Латвии всегда были и есть представители других религиозных конфессий –  католики, баптисты и др.
        До Первой мировой войны русские православные приходы на территории Латвии – это только городские приходы. Сначала – это приходы, большинство которых составляли чиновники, купечество и военнослужащие, со второй половины XIX века, с начала  индустриализации, в городские приходы пришли  фабричные рабочие. Представители русской гуманитарной интеллигенции в XIX веке, за редкими исключениями, не выбирали территорию Латвии местом постоянного проживания. Разумеется, можно вспомнить Евграфа Чешихина, который жизнь положил на издание первой русской газеты «Рижский Вестник», на переводы и публикацию  источников по истории Прибалтики, на написание своей «Истории Ливонии». Можно назвать представителей православного  духовенства, которых присылали сюда из центра империи: викарного епископа Рижского Филарет (Гумилевского), автора первой истории Российской Православной Церкви, первых тома  которой впервые были изданы в Риге; ученого-богослова архиепископа Рижского и Митавского Филарета (Филаретова); архиепископа Арсения (Брянцева) – прекрасного проповедника, любителя истории; архиепископа Агафангела (Преображенского) и многих других. Все они были, прежде всего, миссионерами, посланными, главным образом, для работы с местным коренным, то есть латышским и эстонским населением. Представителей же русской гуманитарной интеллигенции, которые работали бы  собственно с местным русским населением, было крайне мало. Поэтому вплоть до образования независимой Латвийской Республики вряд ли можно говорить о формировании на территории Латвии какой-то особой русской культуры.          Думается, что функцию формирования русской гуманитарной культуры Православие в Латвии  выполняло в 20–30-х гг. XX века.  Почти все русские общественные организации в период 1-й Латвийской Республики, так или иначе, связывали свою деятельность с православными ценностями, в их Уставах были записаны тезисы о сохранении русской культуры. Фактически все русские общественные организации Латвии любое свое мероприятие начинали с молитвы. Как правило, в оргкомитеты русских общественных организаций входили представители православного духовенства. Но это была совершенно другая структура населения, не имеющая ничего  общего со структурой современного латвийского общества. Во-первых, современное русское общество в Латвии в большинстве своем  атеистическое, которое имеет только смутное представление о православных ценностях. Во-вторых, русская гуманитарная интеллигенция Латвии 20–30-х гг. XX века (в основном – эмигрантская интеллигенция)  была ориентирована на высокую миссию, на то, что она является последней хранительницей русской культуры, хранительницей Св. Православия, которая в тот час, когда падет большевизм, принесет эти святыни на руины разоренной России. Поэтому она  трепетно старалась сохранять как свою национальную культуру, так и вероисповедание своих предков, хотя и не всегда могла найти общий язык с основной массой русского населения Латвии того времени – с крестьянами Латгале и Яунлатгале (Абрене). У нынешней русской интеллигенции Латвии такой цели нет. Сегодня не составляет никаких проблем переехать границу России, однако мало кто из русских Латвии  мечтает о возвращении на свою историческую родину. Следовательно, им здесь более комфортно. Не секрет, что гуманитарная культура в России сейчас стремительно развивается и  ее  составная часть за пределами России – культура диаспоры, не является  источником ее формирования и уж тем более не ставит себе цель сохранять культуру многомиллионной России. Нельзя забывать и того, что  большинство православных в Латвии – это неофиты, принявшие крещение сравнительно недавно – только в 90-е годы XX века, поэтому тема места православных ценностей в жизни русского населения Латвии остается открытой.