«Русский мир и Латвия: культурная люмпенизация или гуманитарная культура?»

 

Мария Голубева –
доктор истории, ведущий специалист
аналитического центра PROVIDUS

      Вопрос. Формирует ли школа гуманитарную культуру?

      Может ли школа стимулировать развитие творческой личности? Здесь ответ зависит от того, о какой школе идет речь. Мне не кажется, что здесь проблемы структурного порядка. Это не проблема денег, школ или Закона об образовании, которые каким-то образом структурно мешают формировать гуманитарную культуру. Потому что Закон об образовании, даже в Средней  школе оставляет возможность 40 процентов преподавать учебные предметы на родном языке. Если школа выбирает гуманитарные предметы под эту, так сказать, квоту, то еще и для других предметов остается свободное место. То есть структурно Закон об образовании не влияет на развитие культуры.
   Финансирование школ в Латвии, как известно, зависит от самоуправлений, но в целом – это так же не препятствие для культурной деятельности. Так что вопрос сохранения гуманитарной культуры в большей степени относится к теме подготовки преподавателей. Это также вопрос самих потребителей образования – родителей, учеников, насколько ими востребовано образование. Конечно, формирование гуманитарной культуры зависит от способности школы дать концептуальную основу в этой области. Надо не просто преподавать механически предметы – историю, литературу, язык, музыку, а концептуально подойти к вопросам культуры. Насколько я знаю, в Латвии очень мало школ и латышских и русских, которые концептуально подходят к гуманитарным предметам. Гуманитарные предметы в школе часто воспринимаются как время для романтической эндокринации. Во время этих уроков происходит социализация в культуру посредством общения с людьми, достаточно узко  смотрящими на мир. Очень часто преподаватели гуманитарных предметов являются патриотами национальных культур. Однако школьные учителя, на самом деле, не способны интерактивными способами передать опыт людям другого поколения, совершенно другой ценностной системы. Именно это самый трагический момент в нынешней ситуации. Не внешний фактор, а отсутствие мотивации, методик для того, чтобы это произошло в педагогическом процессе, влияет на качество преподавания гуманитарных предметов.
   Почему отсутствует мотивация у преподавателей школ? С одной стороны, потому что учителя очень непривиллегированная часть населения Латвии. Они не чувствуют поддержки от общества даже в эмоциональном плане, не говоря о материальном плане. По-английски это называется recognition, т.е. признание того, что педагоги важная часть общества, что они исполняют важную роль сохранения традиции в культуре или воспроизводства. Так вот этого признания учителя школ в латвийском обществе не имеют. Сюда надо дополнить перенапряжение на работе, так называемого сгорания педагогов. Учителя подвержены большому стрессу и неудивительно, что они не справляются со своими задачами. Я думаю это также относится и к другому аспекту гуманитарной культуры, об этом вы говорили, т.е. о формировании у учащихся ценностных ориентаций. Но, во-первых, ценностные ориентации не формируются только в школе. Наверное и не надо, чтобы ценности учеников формировались только в школе. Если бы ценности формировались только в школе, то учебные заведения стали бы местом эндокринации учеников. Мне все-таки кажется, что ценностная культура формируется по существу опытом, вырастающим из ситуации. Ситуация войны или мира в том момент, когда человек растет, и формирует новый опыт. Согласно концепции Харта, ценности учащихся зависят от того, является ли для них проблемой  выживание именно в том момент, когда они растут. Я думаю, это хорошая концепция. И на формирование ценностей учащихся как минимум этот фактор влияет не меньше, чем сама школа.

   Вопрос. Нужно ли русским образование в Латвии? Можно ли по определенным аспектам, назовем их видами активностями, определить степень участия русских в образовании.

   С эпистемологической точки зрения, что значит, нужно ли определенной социальной группе образование? Если мы смотрим с точки зрения практической необходимости, то образование, безусловно, нужно всем - русским, и цыганам, и латышам, всем. Современная экономика построена так, что без образования не обойтись.
   Если мы смотрим с точки зрения внутреннего, мотивационного момента, философски, мировоззренчески – нужно ли в Латвии образование? Вы имеете ввиду заинтересованность той или иной социальной группы влиять на качество образования в целом в Латвии?
   Конечно, в процессе образования участвуют все, и те кто учится, и те кто работает в школе. Вопрос все-таки в другом. Уровень гражданской активности в целом в Латвии не настолько высок, чтобы они были ответственными клиентами для любой государственной структуры. Потому что обычные жалобы на микроуровне – это не конструктивная способность организоваться в обществе, чтобы достичь качественного улучшения в системе образования. На микроуровне жалобы директору или завучам школы, чтобы узнать. хорошо или плохо у ребенка сложились условия для учебы в школе. недостаточны для каких-то изменений. Но вот мобилизация на другом уровне, например, на уровне ассоциации могла бы помочь родителям, учителям, стать игроком на поле образования и тем самым влиять на политику образования в стране. Подобная проблема есть и в латышских школах. В целом нет в Латвии сознания необходимости деятельности самоорганизации в те или иные сообщества. В общем-то это явление связано с тем, что люди по-прежнему пассивны в отношении к государству как таковому.
   В Европе система образования в принципе предполагает активность потребителей образования. В Дании очень высок процент активности, в Германии чуть меньше, а в Англии очень большой процент активности родителей. Родители могут быть важными игроками в политике образования, если они этого хотят. В Латвии до европейского уровня не дошли, потому что просто гнев или просто недовольство – это не инструмент социального воздействия на государство. В революционной ситуации недовольство может, конечно, стать инструментом воздействия на государство, но в нормальных условиях подобные инструменты не работают.
   Что касается русских школ, нужно ли им что-то от системы образования или вам кажется, что все школы индифферентны... Сложный вопрос. Очень много усилий на борьбу с абстрактным правилом 40 на 60 процентов. Столько же усилий ушло и у государства в отстаивании этого абстрактного рубежа. В то время, когда и те и другие могли бы эту энергию гораздо более конструктивно посвятить качеству того, что находится внутри абстрактной рамки 40 на 60. Потому что проценты не были бы препятствием для качественного образования в школе, но при условии, что учителя хоть немного были бы способны преподавать свои предметы на латышском языке. В принципе проценты не влияют так сильно, как влияет само содержание. Тому, что внутри коробочки, т.е. содержанию образования уделялось гораздо меньше внимания в последние годы в нашем государстве.
   Сейчас происходит реформа содержания образования средней школы, а до этого была реформа содержания образования в основной школе. К чему привела реформа? Один пример. В одной аудитории, в которой присутствовало человек 150, я спросила учителей, поднимите пожалуйста  руку, кто знает, как правильно использовать стандарты основного образования. Подняло руку четыре человека.
   Отсутствие методической поддержки, отсутствие внятного объяснения стандарта – вот что характерно для нынешней ситуации в образовании. Хорошо, вот написан новый стандарт образования. А понимаешь ли ты образовательный стандарт, что означает, например, критическое мышление, которое надо воспитать у ученика? Способен ли ученик синтезировать информацию, теорию и практику? Все эти элементы, мне кажется, упускаются в школе. Так как ресурсы уходят на разного рода материальные предметы, покупки школами компьютеров и т.д. Я не говорю, что это не нужно. Но это, конечно, не система образования. Либо силы уходят на административную борьбу с какими-то правилами или настаивании против этих правил, но речи нет о сути проблемы – чего мы хотим от образования. Дискуссия в обществе об образовании отсутствует, и феномен общественной дискуссии – это редкость в латвийских условиях и не только в сфере образования.
Сейчас я участвую в одном проекте, и мне приходится читать стенограммы Сейма. Схожая ситуация. В латвийском парламенте, как правило, не бывает обсуждения законопроекта по сути. Очень много в Сейме высказываний, почему вам не стоит по этому вопросу высказываться, т.е. можно слышать постоянные взаимные обвинения. Происходит спор о том, кто имеет право дискутировать, а не о предмете дискуссии. То же самое, конечно, происходит и в образовании.
   Из активностей надо отметить, что могут существовать Ассоциации родителей, региональные или определенного края Ассоциации, какие-то группы людей, сети. Ассоциации – это способ социального воздействия на общество, на государство. Очень важно иметь сеть родителей, которые готовы на региональном уровне говорить с местными самоуправлениями и решать общие для всего региона проблемы образования.

   Вопрос. Как вы как ученый объясняете тот факт, у украинцев, поляков в Латвии есть национальные школы, а у русских в Латвии национальных школ нет?

   Русские в Советском Союзе не воспринимали себя как этничность. То, что у нас в Латвии называют национальной школой, имеет двусмысленный концепт, потому что в Европе слово национальный обычно звучит как государственный. Вы имеете ввиду этнические школы? Этническая школа, по сути своей, является проявлением культуры, выражением менталитета этнического меньшинства. Видимо, у русскоязычного населения в Латвии нет такой необходимости. Русские в Латвии только в последнее время стали ощущать себя меньшинством.

   Вопрос. Какие вы еще могли бы перечислить виды активности, указывающие на заинтересованность родителей в процессе образования?

   Активность родителей можно выяснить, проведя социологический опрос и спросив родителей, как часто они пытаются узнавать о финансировании Управления образования в их районе. Вот там были бы приблизительно следующие данные. Три процента родителей слышали о том, что это такое, два процента интересовались финансированием образования.
   Есть, правда, самоуправления, в которых сами пытаются что-то сделать. Например, я проводила в свое время в Вентспилсе для самоуправления такие дискуссии с родителями, с учителями, даже с учениками старших классов о том, как они видят концепцию развития школ в своем городе. Но это было всецело инициатива одного человека руководителя Управления образования г. Вентспилса Алдиса Славинского. Я ему просто помогла в этом проекте. Такие вещи возможны. Но, к сожалению, опять-таки, инициатива в проекте шла от богатого самоуправления. Инициатива не исходила от родителей и школ, что они хотели устроить дискуссию с самоуправлением, о том как   они видят будущее школы. Хотя подобные дискуссии в Европе не редкость. Во Франции проводилась общественная дискуссия о будущем школы, но во Франции слишком централизованное государство. А в Великобритании есть Ассоциации активных родителей, в Голландии родители являются фактически основателями родительских советов и хозяевами школы. Они сами определяют стратегию своей школы, а не государственное самоуправление за них это делает. В Грузии пытаются перенять положительный европейский опыт на основании того, что государство дает бюджет, а субъекты образования сами им распоряжаются.

   Вопрос. Как вы думаете, возможно ли в Латвии развивать подобные виды активности в нашей демократической ситуации?

   Можно, но при большом противодействии со стороны центра. Я не думаю, что Министерство образование обрадовалось бы, если бы в Латвии неожиданно выросло большое движение родителей, которое требовало бы создания школьных советов и требовало бы права самим распоряжаться школьным бюджетом. Но с другой стороны, все возможно, если найти достойных союзников.