Александр Левинтов

Особенности современного литературного процесса в России

(Тезисы для семинара в Риге)

       1. Рыночной экономике – рыночную литературу
     Самой очевидной особенностью современного литературного процесса в России является его коммерсализация независимо от целей автора. Вопрос «о нетленном» возникает первым и порой остается единственном в диалогах «автор-издатель», «издатель-книготорговец», «книготорговец-покупатель». Писатель и читатель в наше время редко встречаются, но, если встречаются, даже между ними возможно появление рокового для литературы вопроса. Талантливость или известность автора позволяет ему в этом диалоге задавать этот вопрос в активном режиме: «сколько я за это получу?», во всех остальных случаях автору приходится отвечать на вопрос «сколько вы можете заплатить за издание вашего произведения?». От ответа на этот вопрос зависит тираж, качество бумаги и обложки, цена будущей книги и многое, многое другое. В наши дни можно быть и бедным и нищим автором, но бедных и нищих писателей уже не бывает и быть не может.
     2. Литературные типы и жанры
     Можно выделить три наиболее распространенных литературных типа:
     – серьезные писатели – соискатели литературных премий, наград и попадающие в рейтинги
     – рыночники, ориентированные на дамские романы, детективы, порнуху, ужастики и «звездные войны» и прочее раскупаемое чтиво
     – графоманы, готовые платить за публикацию своих произведений.
     Так как я в коммерческом отношении играю с издательствами в игру с нулевой суммой или близким к нулю коммерческим успехом, а на классика или маститого не претендую, то в данную типологию не попадаю и считаю себя, в связи с этим, счастливым исключением.
     Что касается жанра, то… практически сохранился в чистоте только один жанр: каждый писатель стремится писать так и такое, чтобы ни одному критику не удалось установить происхождение этого текста.
     3. Ценообразование и отношения
     Причудливее литературного ценообразования нет: за двухтомник «Жизнь по-советски» я получил по три рубля за экземпляр, роялти (сам видел!) – почти семьдесят рублей, в магазинах цена составляла около 300, в интернет-магазинах – от 150 до 500 рублей. При этом я находил эту книгу то в разделе «Социология», то «История», то «Мемуары», то «Кулинария», то есть где угодно, но только не там, где она, по моим предположениям, должна была лежать.
     Причудливы и отношения между персонажами литературного процесса: все оказываются крайними и в случае успеха и в случае неуспеха книги: если продажи прошли успешно, то каждый склонен считать себя единственным источником этого успеха, если произошло обратное, то виноват любой, кроме самого оценивающего.
     Автор находится, пусть и не в равновесных, но отношениях с издателем, остальные персонажи: типография, книготорговец и пр. ему неизвестны и недоступны.
     Я не знаю, какие санкции реально применимы ко мне, как автору, в случае несоблюдения мною договора, потому что никогда не нарушал этих условий, но зато я знаю, что абсолютно бессилен по отношению к издателю, а со всеми другими, повторяю, никаких договорных отношений нет. Автор даже не имеет права торговать своими книгами.
     4. Цензура
     Речь идет не о политической цензуре: период гласности и свободы слова в России продержались менее десяти лет.
     Теперь к политической цензуре прибавилось еще четыре:
     – коммерческая: никто не рискнет публиковать то, что может не принести доход
     – корпоративная: многие корпорации требуют от своих сотрудников не выдавать никакой информации без разрешения руководства, отдела маркетинга, пресс-службы или пиар-отдела
     – моральная: уже два издательства нарушили договора со мной о публикации «Секса по-советски», книги достаточно невинной по содержанию, но вызывающей по названию – всех советских граждан находили в капусте или, если речь идет о классе номенклатуры, покупали в магазине, и поэтому секс по-советски априорно признается за извращение. При этом в те времена явно преобладали парные, а теперь – порные.
     5. Встроенность в медийные технологии
     Выход в свет, быстрая распродажа тиража, хвалебные критические статьи и даже перевод на другие языки – все меркнет перед экранизацией на ТВ или в кино. А потому дальновидные, успешные и маститые сразу пишут так, чтобы способствовать экранизации, и, конечно, имеют полное право на написание сценария.
     Дело, однако, не только в самой экранизации и ее показе, а в технологизации успеха: роспуске крылатых выражений, анекдотах, пародиях, подражателях, интерпретациях, рекламной пиар-компании.
     6. Крах монополии властителей дум
     Начиная с протопопа Аввакума, в течение трехсот лет российские писатели держали монополию быть властителями дум. Последними в этом ряду стали М.А. Булгаков и А.И. Солженицын, но не будем забывать Радищева, Достоевского, Толстого и многих других писателей.
     Теперь эта монополия нарушена дважды: появились иные властители, по праву (А. Тарковский, М. Ростропович), по адекватности толпе (А. Пугачева, В. Жириновский) или по карману (В. Путин, Р.Абрамович), а, кроме того, рухнула сама идея всеобщего властителя дум. Достаточно завернуть за угол или перейти дорогу – и там совсем другие властители совсем других дум. Пора расстаться с иллюзией единства общества и признать, что оно измельчало до малых групп и сект.
     7. Мир – это театр абсурда, и мы все – авторы в нем
     Если говорить о содержании, то современная российская литература мне нравится тем, что четко фиксирует общее умопомрачение и бессмысленность нашей жизни. Согласитесь, есть шарм и прелесть в таком диалоге:
     – вы не скажете, как пройти к оперному театру? – на нее были натянуты настолько узкие джинсы, что просвечивал только зарождающийся целлюлит.
     – да, – как всегда растягивая слова больше, чем того требовал британский акцент, он продолжал листать первый том Фасмера, – вы правы: это настоящий абсурд – в лучшем этимологическом словаре русского языка нет слова «абсурд».