Семен Зайчик

Мы, субъекты гуманитарной культуры...

(заметки издалека)

     Демократизация общества может быть достаточно точно определена по степени его «субъектности»: количеству членов общества, которые осознают себя субъектами общественной жизни. Одним из наиболее выдающихся изобретений тоталитаризма является понятие «народ». Оно позволяет, во-первых, умиротворять общество уверениями, что «предводитель» выступает от его имени и исключительно в его интересах; во-вторых, легитимировать «руководящую роль» этого представителя; в-третьих, по своему усмотрению менять объем и содержание понятия «народ». В соответствии с третьим пунктом линия демаркации народ – другие (чужие, враги) может определяться этническим или социальным происхождением, вероисповеданием, профессией, лояльностью и пр. Но обязательное предварительное условие – это право «предводителя» (индивидуального или коллективного) утверждать эти границы, основанные, в свою очередь, на неразглашаемом утверждении неспособности «народа» к самоопределению.
       Личное отступление. Иногда мне кажется, что вся история СССР могла бы быть совершенно иной, если бы в школьной программе была бы фраза одного из героев А. Платонова: «Без меня – народ неполный».
       Субъектность не может быть задана извне: распоряжением отныне стать всем самостоятельными (предпринимателями, нациями или гражданами), декретом о независимости или разрешением обсуждать ранее запрещенные темы. Субъектность реализуется исключительно внутренним решением думать или действовать самому и опытом удержания этой самостоятельности в изменяющихся ситуациях. На это трудно решиться, но не менее трудно удержать эту решимость, особенно в переломных, «пиковых» ситуациях, когда уплотненное время и внешнее давление актуализируют элементарные мыслительные автоматизмы.
       Организация Seminarium Hortus Humanitatis явилась актом самостоятельного мышления и действия в общественной жизни Латвии. В течение десяти лет существует «площадка для обсуждения гуманитарных проблем» (С. Мазур), которая является организационной инфраструктурой для постоянного воссоздания самостоятельного мышления группы людей, объединяемых не только общими темами («русский мир», интеграция, образование, философия, методология), но прежде всего потребностью самостоятельного мышления и самоопределения в изменяющихся ситуациях.
       Seminarium стал тем самым субъектом общественной и культурной жизни Латвии по двум параметрам: «экстенсивному» – по длительности существования и объему участников (в мероприятиях, печатном Альманахе и его электронной версии), и «интенсивному» – степени самостоятельности мышления участников, их способности выделить себя из прилегающих обстоятельств и отнестись к ситуации (общественной, политической, мыслительной) «извне», то есть свободно. Напомню гениальное определение М. Мамардашвили: «Ум – это все то, что мы думаем сами. Глупость – это все то, что думается само».
       Статус субъекта для Seminariumа предполагает некоторые условия его деятельности.
       Здесь я хочу выделить основные из них. И предлагаю участникам определить к ним свое отношение:
       Первое, как субъект, Seminarium может быть занят только собственной, «для-себя» деятельностью. Это значит, он не может заниматься чем-то для других («русской общины», народа, правительства и др.). Это принципиально отличает позицию Seminarium а от любой партийной позиции, позиции русской и советской интеллигенции и особенно – от СМД-методологической. Субъект всегда занят только собой (собственным воспроизводством как субъекта), не занимаясь ни просветительством, ни дидактикой, ни представительством. И тем более – не «водительством». Все остальные имеют возможность наблюдать эту деятельность и совершенно свободно определяться – присоединяться ли к ней, делать что-то совершенно другой или оставаться прежними.
       В меру моего знакомства, Seminarium выполняет это условие безупречно: ни в одном из выступлений его организаторов я не заметил ни малейших элементов «учительства» или «целеуказательности». С другой стороны, публичный характер Seminarium а дает возможность каждому узнать содержание участников, определить к нему отношение и предъявить его для остальных.
       Второе. Содержание любого выступления организаторов Seminarium а может быть тоже только «от себя». Это значит – ни от имени народа, ни от имени «русского мира», ни от имени учеников или «прогрессивной общественности». (Наверное, возможно некоторое действие для кого-то, но с обязательной оговоркой о самостоятельном решении этого действия, вне «от имени и по поручению»). Этот пункт кажется достаточно банальным в социальном аспекте, но совсем не очевиден, когда обсуждаются философские темы, в том числе – философская рефлексия культуры.
   Как может выражаться субъектность в философском (методологическом) мышлении? Традиционные формы коммуникации активно препятствуют этому, утверждая идеал безличной «объективности». Это начинает размываться возникшими с середины прошлого века представлениями о перформативности, понимаемой в числе прочего как «самопрезентация автора в тексте «(Ю. Хабермас). Но, тем не менее, привычка говорить «объективно», от имени «истины», методологической корректности, логической последовательности или всемирно-исторического опыта уже впечатывает базовые стереотипы в акт мышления, даже если оговаривается «... в меру моего понимания». Могу предположить, что во всех «объективных» высказываниях лежит или непонимание роли собственной субъектности (что реже) или страх неубедительности высказывания при экспликации этой субъектности (чаще).
       Третье. Субъектность Seminarium а должна проявляться в организационных формах и организации текстов. (Я ни в коем случае не говорю, что этого нет сейчас, но предлагаю это выявить и артикулировать).
       Уникальность себя как субъекта означает обязательное признание уникальности другого. Отсюда – необходимость «стохастичности» организационных форм, коммуникации и текстов: необходимо заранее предусмотреть и предоставить возможность (место) для «другого» – субъекта, мышления, ситуации. Более того, собственная субъектность может быть выявлена только через от-граничение с этим другим, поэтому «другое» не просто может, но должно присутствовать – уже как пограничная часть меня самого.
       В отношении философских текстов это означает необходимость выделения специальных содержательных «лакун» – пустот, где читатель должен (поскольку он хочет понять этот текст) создать собственное содержание и таким образом также состояться как субъект, соавтор текста.
       Четвертое. Философско-методологический блок Seminarium а является как самостоятельным тематическим направлением, так и уровнем, на котором происходит рефлексия остальных направлений. Субъектность предполагает необходимость выделения себя из ситуации; эта внешняя позиция, точнее – повышение ранга позиции требует техники самоосознания, что традиционно осуществляется философскими методами. Здесь можно даже определить философию как рассмотрение любого предмета с предельно «высокой» (максимально внешней) позиции.
       Философская рефлексия предполагает осознавание собственной позиции в двух аспектах: содержательном (что именно я делаю?) и методическом (каким способом я это делаю?). Здесь хотелось бы предложить организаторам рефлексию самого Seminarium а сделать публичным: по роли в осознании гуманитарной культуры и глубине прорабатываемых тем Seminarium, безусловно, стал достаточно интересен, чтобы предъявлять другим самого себя.
       То, что я вижу в Seminariumе – это уже нечто большее, чем пространство для обсуждения гуманитарных проблем. Это организационное и коммуникационное пространство для становления и воспроизводства субъектов мышления, людей, которые думают сами.
       При этом предмет их мышления может быть различным – рамки «гуманитарности» дают возможность для широкого выбора тем. Принципиально важным является другое: здесь человек имеет возможность осознать себя как субъект. А если это произошло, то до-определение: этническое, конфессиональное, профессиональное становится уже вторичным.