КУЛЬТУРА И МЫШЛЕНИЕ

Николай Розов

Культура, мышление
и национальный вопрос в Прибалтике

      Культуру я понимаю как систему образцов. На самом деле это сверхсистема – сложная сеть связанных друг с другом систем образцов, которые к тому же подвижны, динамически развиваются и теснейшим образом связаны со всеми сферами человеческого существования, – с экономикой, с политикой, с повседневностью и с межнациональными отношениями в том числе.
      Самое операциональное определение мышления, на мой взгляд, таково: это деятельность по постановке и решению задач. Если что-то связано с постановкой задач и осуществляется цепь дискурсивных положений, связанных между собой логически, то мы вправе говорить об осуществлении процессов мышления. Если этого нет, то возникает вопрос, есть ли тут вообще мышление.
      В этих задачах, конечно, всегда присутствуют образцы, соответственно, представлены те или иные фрагменты культуры. В первую очередь, это какие-то познавательные схемы, представления о предмете, о котором идет речь: либо это математика, физика, химия, технологии, либо общественные или гуманитарные науки. Таким образом, культура в мышлении – это, прежде всего, познавательные (когнитивные) схемы, посредством которых решаются задачи, и то, ради чего они решаются, так называемая прагматика, связанная с ценностями, которые также являются культурными образцами. В этом смысле мышление, вся интеллектуальная деятельность – это только часть культуры. Мышления не бывает вне культуры.
      Культуру необходимо понимать широко, ведь это совсем не то, чем занимается министерство культуры. Под культурой следует понимать воспроизводящуюся из поколения в поколение систему образцов, в том числе систему образцов постановки и решения разнообразных задач, культуру мышления, интеллектуальную культуру. Конечно же, образцы ментальные, или когнитивные, которые использует мышление, необходимым образом включают в себя дискурсивные структуры, т. е. язык. Очевидно, что какие-то частные процессы внутри мышления могут совершаться интуитивно – по наитию, без привлечения речи и языка, но при своем развертывании, при фиксации, при коммуникации обязательно подключается язык и логическое, дискурсивное мышление. Когда в результате мышления появляется новое смысловое содержание, это, безусловно, очень мощный стимул для развития языка. Совершенно стандартная ситуация, когда появляются новые смыслы, а обозначения для них нет. И тогда придумываются новые слова, неологизмы или словосочетания, которые имеют терминологический смысл.
      Высокие, или великие, культуры с развитым языком, это, как правило, те культуры, в которых есть философия и наука. Но это не означает, что не бывает культур без философии и науки. Смело можно сказать, что присутствие в культуре философии и науки, особенно, если они не изолированы, а связаны с мировыми интеллектуальными центрами, крайне благотворно сказывается на культуре в целом.
      Итак, общий ответ на вопрос о роли мышления в культуре состоит в том, что интеллектуальная деятельность, семинары, обсуждение достаточно абстрактных и общих вопросов оказывают стимулирующее действие и на язык, и на всю культуру данного общества.
      Что бы мне хотелось особо отметить в связи с поддержанием и развитием русской культуры в Прибалтике, и в Латвии в частности. По сути дела, практика, которую вы осуществляете – ведение гуманитарных семинаров, публикация Альманаха «Русский мир и Латвия» – это и есть самое нужное и правильное дело для сохранения здесь русской культуры. Потому что здесь устанавливаются и поддерживаются прямые сетевые связи с лучшими специалистами из метрополии – из России. Конечно же, эту работу необходимо продолжать просто потому, что сами по себе национально-культурные анклавы, отрезанные от метрополии, без своей критической массы, без диалога с метрополией имеют тенденцию к местечковости, к постепенному размыванию и упадку.
      При этом я бы хотел обратить внимание на необходимость поиска путей установления прямых связей, как можно более плотных, с латышским интеллектуальным сообществом и с латышскоязычной интеллектуальной культурой. Всегда есть некоторая опасность самоотгораживания, самоизоляции. Понятно, что в социальном, в политическом смысле здесь появляются какие-то напряжения. Но в целом обмен с культурой титульной нации просто повысит и привлекательность, и легитимность русских в Латвии. Прибалтика – это место столкновения разных традиций, и это тоже нужно воспринимать как вызов и как стимул к развитию. Возможность близкого общения с теми, кто думает и говорит иначе, на мой взгляд, можно и нужно воспринимать как некий шанс на преимущество по отношению к метрополии, где русские общаются в основном с русскими, и у них нет таких проблем, как у вас, соответственно ничего не нужно преодолевать. Сверхзадача – позиционировать русскую культуру в Прибалтике и в Латвии как важную и самоценную часть российской культуры, в том числе и интеллектуальной культуры. Это, конечно же, включает участие в педагогических, социологических,философских форумах, которые проводятся в России. О себе нужно заявлять в России тоже.
      В отношении с латышским, шире – с прибалтийским интеллектуальным сообществом нужно учитывать геокуль-турные реалии. А они вполне очевидны. Это ориентация всей Прибалтики на Европу и стремление стать частью Европы. Вы имеете дело с серьезной данностью, наверное, не на одно десятилетие, которую необходимо учитывать.
      Каким образом? Очень может быть, что самый прямой путь к сердцам культурных деятелей и интеллектуалов Латвии, Прибалтики лежит, например, через Стокгольм, Париж или Берлин. Это означает, что действовать нужно не только и не столько в рамках Риги, не только нужно обращаться в Москву и Петербург, и другие интеллектуальные центры России. А совершенно необходимо заявлять о себе в европейских центрах, используя все возможности для участия в тех дискуссиях, которые там ведутся. Те, кого принимают в Европе, тут же получают гораздо более высокий культурный статус здесь в Латвии. Тогда уже с местной интеллектуальной элитой можно общаться на равных, потому что меняется фрейм, меняется полностью геокультурная ситуация. Прежний конфликтный и тупиковый фрейм «мы, латыши, вместе с Европой против вас, оккупантов, за которыми стоит грозная и опасная Россия» нужно сменить на гораздо более перспективный фрейм: «мы, латыши и русские в Латвии соединенными усилиями добиваемся признания и достойного отношения в Европе».
      Чрезвычайно опасно загонять себя в тупик противостояния. Ясно, что здесь не выиграть. Если же структуру изменить, то вдруг может оказаться, что интеллектуальный престиж Латвии, Риги повышается в европейских центрах в Берлине, Вене, Лондоне, Париже благодаря не только латышам, но и здешним русским, причем они тоже рижане они повышают престиж своей страны – Латвии. Это уже совершенно другой коленкор…
      Вы в такой ситуации вместе с латышами – партнеры в благородном деле повышения престижа латышской культуры в Европе. Мне кажется, в нынешней геокультурной ситуации в Прибалтике такая стратегия использования интеллектуального потенциала российской культуры была бы оптимальной.