Дмитренко Марина
Современное образование
и конкуренция
Работа, присланная на конкурс к 15-м чтениям
Конкуренция, ставшая в последние годы одной из основных движущих сил жизни, захватила и образование. Карьерный успех и в нашей стране, и в ЕС напрямую зависит от конкурентоспособности человека, которая изначально задается образованием, а такие факторы как связи, знакомства и личная инициативность человека уже не играют определяющей роли. Только люди, получившие не просто престижное и достойное, а правильное и нужное в конкретной рыночной ситуации образование, могут рассчитывать на карьерное продвижение. Следовательно, правильный выбор направления обучения играет чуть ли не важнейшую роль в дальнейшей жизни человека.
На этом этапе как раз и начинаются сложности. В советскую эпоху образование было плановым. Существовали долгосрочные прогнозы того, в каких отраслях, когда именно и в каком количестве потребуются специалисты. Действовала система целевых направлений и распределений, и молодежь знала, что с дипломом на руках без работы она не останется.
Возможно, кто-то считает, что старая система подавляла инициативу личности, не способствовала активности, ограничивала возможности. Сейчас ситуация обратная: возможности выбора не ограничены. Беда только в том, что 18-летний человек, выходя из школьных стен, еще не обладает достаточным опытом и знаниями о процессах развития экономики в стране и ситуации на рынке труда, чтобы сделать верный выбор. Я сама сталкивалась с этой проблемой год назад.
Популярность профессий и специальностей диктуется, к сожалению, отнюдь не потребностями государства. Насчет информационных технологий и телекоммуникаций сомнений нет – эти отрасли идут вперед семимильными шагами, и специалисты будут требоваться. Более-менее уверены в завтрашнем дне могут быть и будущие переводчики – с каждым годом в стране проходит все больше международных конференций, а бюрократическая система ЕС производит массу документов, и все они должны быть переведены. А вот куда деваться через год-два многочисленным новоиспеченным пиарщикам, которые ринулись на специальность «общественные отношения», возможно, по той простой причине, что там не нужно сдавать высшую математику? Такой выбор в большинстве случаев диктовался отнюдь не соображениями будущей конкурентоспособности. Приходится признать, что человек в свои 18 не всегда бывает достаточно зрелым, чтобы правильно сделать свой главный выбор. Вес имеют другие, кратковременные факторы – легче учиться, меньше платить...
За те пять лет, которые молодежь проводит в институте, жизнь уходит далеко вперед. Специалистов по выбранной специальности уже в избытке, и остаются две возможности. Конкурировать со своим свеженьким дипломом в разделе объявлений о продавцах, уборщиках и секретарях, либо переучиваться. На что требуются еще большие деньги, и снова нет никакой гарантии того, что через следующие пять лет кому-то потребуешься именно ты.
Следовательно, чтобы через несколько лет Латвия не осталась без специалистов, государство должно направлять этот выбор. Каким образом? Вроде бы определенные шаги уже предпринимаются. Уже не первое правительство бьет тревогу о том, что в стране через несколько лет будет остро не хватать специалистов по инженерным и естественнонаучным специальностям. Эти специальности, естественно, не популярны, потому что скучны: куда интереснее воображать себя преуспевающим адвокатом или пиарщиком. Кроме того, они сложны – вместо гуманитарных экзаменов, на которых при определенном раскладе и уровне интеллекта можно с блеском «отболтаться», приходится забивать голову множеством терминов и формул. Молодежь не хочет идти в инженеры. Следовательно, нужно заставлять, мотивировать и побуждать. Пусть пока примитивным способом – через кошелек, что и намерены делать, увеличивая число бюджетных мест по названным специальностям. Это, вероятно, возымеет результат - на бесплатные места студенты потянутся. Вопрос только в том, будут ли это «светлые умы», в которых реально нуждается экономика, или серенькие троечники, довольные самой возможностью абы где, но учиться.
Вот и получается, что пока потребности государства и реальные устремления молодежи никак не пересекаются.
Прямой системы поощрения и стимулирования студентов в большинстве частных вузов не существует. Человек опять же предоставлен сам себе. Конкуренция на уровне групп и потоков имеется – за лучшую оценку, за то, чтобы тебя выделили, отметили среди других. Поэтому добросовестные студенты и хватаются за любую практику, работу, связанную со специальностью, чтобы приобрести опыт, который, даже минимальный, поможет в дальнейшем трудоустройстве. Но это касается только упорных, добросовестных и старательных. Лентяй или «пофигист», исправно вносящий плату, тоже получит свой диплом, потому что для вуза он прежде всего клиент, дальнейшие его карьерные перспективы никого не интересуют. Вот и получается, что институт выбрасывает на рынок труда некачественный продукт.
На первый взгляд, институтов и академий развелось в маленькой стране непозволительно много. Как банков, которых в Латвии аж больше двадцати, и ни один пока не лопнул, хотя по законам конкуренции уже должны бы. Услуга существует, пока на нее есть спрос. Студент для нынешнего вуза -- прежде всего клиент, вносящий деньги за обучение. Для начала, выложить эту отнюдь не маленькую сумму способна не каждая семья. Кто-то берет кредит в банке, за кого-то платят родители, а третьи пытаются заработать сами. Вот и крутится студент, как белка в колесе – днем на работе или на работах, вечером на лекциях и сессиях. Возможно, именно эти третьи и будут впоследствии наиболее конкурентоспособны, потому что находятся не только в ограниченном мирке вуза, где все еще почти как в школе и немного по-детски. Эти третьи приобретают бесценный опыт реальной работы и трудовых отношений, который не может заменить никакая зубрежка и высокие оценки. Страдает ли у работающего студента учеба? Как правило, отнюдь нет, и даже наоборот, потому что он уже умеет планировать свое время и дорожить им.
В идеале, работающих студентов нужно поощрять – давать им скидки, выплачивать стипендии. Но заинтересован в этом теоретически может быть только будущий работодатель, которому нужен дисциплинированный, проверенный и работоспособный специалист. Высшее учебное заведение, как любая фирма, оказывающая услуги, заинтересована в оплате здесь и сейчас. Его не интересует, что и как будет делать студент, выйдя из стен института. Более того, вузы не несут ответственности за подготовку специалистов, им нельзя предъявить претензий в том, что кого-то недоучили или научили не тому, что нужно, нельзя потребовать денежной компенсации. Учебные заведения стоят особняком, между ними и потенциальными работодателями нет обратной связи. И пока она не налажена, новоиспеченные специалисты с новенькими дипломами по непонятным специальностям будут пополнять ряды секретарей и менеджеров с неопределенными занятиями. Или же – при наличии известной личностной самостоятельности и смелости – двинутся на цветочные и грибные фермы Великобритании, чтобы набираться полезного опыта, которого не обеспечили им стены института. И оттуда вернутся уже иными. Без сомнения, более конкурентоспособными.
И так, мне кажется, будет продолжаться до тех пор, пока три составные части системы – студент, вуз и рынок труда – будут действовать разлаженно, никак не учитывая нужды и интересы друг друга. Пока что интересы трех этих сторон не то что разнонаправлены, а порой противоположны. Планирование образования необходимо, сама по себе конкуренция между вузами, как между банками, проблемы не решит. И совершенно правильно, если сельскохозяйственная академия перейдет в ведение министерства земледелия, культурные вузы будут подчинены министерству культуры, а еще какие-нибудь – министерствам экономики, финансов, сообщения и так далее. Планирование должно происходить по отраслям – сколько специалистов где потребуется через пять лет, какие вузы способны их подготовить и на что могут рассчитывать эти люди, получив диплом. А министерство образования пусть составляет программы для школ и контролирует качество обучения.
Возможно, вся эта схема, как и многие другие вопросы в нашей стране, упираются в недостаток денег. Беднейшая страна ЕС все-таки, а для составления прогнозов нужны аналитики, кто-то должен все это финансировать. Остается надеется, что когда-нибудь разбогатеем. Кроме того, есть всевозможные европейские фонды, и почему бы не выделить средства на действительно необходимое дело?
И еще нужно всемерно поощрять тех, кто хочет получать второе, третье высшее образование, дополнительные специальности. Открывать больше таких программ, и не только для безработных и малоимущих. Не драть с этих людей три шкуры, хотя они уже и способны заработать. Идти навстречу, предоставлять льготные кредиты, как и студентам. Потому что они несравненно опытнее нас, 18-летних. Им, прошедшим через реальные неудачи в карьере, проще сделать верный выбор. И они в процессе учебы будут озабочены не тем, как «скинуть» очередной экзамен и зачет, а конечным результатом этого процесса. То есть тем, кому это понадобится потом.
А если идти вглубь, то начинать нужно со школы – еще одной части системы, слабо связанной с другими. И это печально, потому что нечто, не вложенное в ребенка в определенном возрасте, уже никогда и ничем не восполнится: интерес к учебе и умение учиться; осознание прямой связи между всеми ступеньками долгого пути, который предстоит пройти от первоклассника с цветами до молодого специалиста, ищущего работу.
В советские времена дети учились по субботам, уроки длились немного дольше и велись на родном языке. Возможно реформа и способствует (в конечном, отдаленном итоге) повышению конкурентоспособности, потому что учит учиться, а затем и мыслить на языке страны, где живем. Однако качество усваиваемой информации от обучения на латышском явно страдает.
В советские времена из школы выходили в 17, а не в 19 лет. То есть еще менее зрелыми. Возможно 12–летнее обучение и эффективнее, но явно не в нынешней его форме, когда большинство 11- и 12-классников просто «просиживают штаны», посвящая учебе минимум времени. А ведь именно на этом этапе следовало бы заниматься профориентацией и устанавливать связь с институтом, где предстоит учиться.
Государство будет развиваться продуктивно только в том случае, если его политика образования будет рассчитана не на одно поколение молодых людей. Если связаны и взаимозависимы будут все части системы.
Литература:
1.Татьяна Мажан. Воспитание манкуртов. «Телеграф», 18.03.2005
2.Юлия Александрова. Есть ли плюсы у билингвального обучения. «Вести сегодня», 23.03.2005
3.Виктор Гущин. Реформа образования: знания вторичны
4.Элина Чуянова. Качество знаний падает. «Час», 12.02.2005
5.Элина Чуянова «Кусок непрожаренного мяса». «Час», 
07.02.2004
