Учебник русского языка –
зеркало души человеческой

Борис Инфантьев

            Веским, неопровержимым свидетельством постоянных и глубоких связей русичей и западных людей, прежде всего немцев — ливонских, прусских и германских деловых людей, и в первую очередь купцов, являются рукописные учебники русского языка, создававшиеся то ли в соседнем Пскове, то ли в более близком Юрьеве (Дерпте) в XVI — XVII веках, а может быть и ранее.
            Примечательна судьба рукописного учебника 1554 года, принадлежавшего рижскому бургомистру Томасу Шрове и поэтому названная его именем. Рукопись, которой ученые в свое время не оказали должного внимания, как бы в отместку за это исчезла из королевской библиотеки в Берлине в первый день после завершения Второй мировой войны.
            Зато другая книга, помеченная 1607 годом и названная в честь ее хозяина именем дерптского бургомистра Тëнниса Фене, не только благополучно сохранилась в Копенгагенской библиотеке, но и издана известным русским языковедом Романом Якобсоном и в оригинальном факсимиле, и в транскрипции, и в переводе на английский язык. Учебник этот примечателен не только своей своеобразной методикой преподавания. Учитель с учеником усаживались рядышком. Ученик, немец, произносил (или читал) немецкую фразу, русский вариант которой он желал научиться читать, произносить, усвоить. Учитель читал русский эквивалент, в случае надобности поясняя особенности произношения и орфографии. Затем ученик читал русский вариант, а по утверждению исследователей, писал русскую фразу, причем даже по нескольку раз, как об этом свидетельствуют сохранившиеся листки с многократными записями одной и той же фразы.
            Ученики — люди торговые, стремились усвоить русские слова и фразы по возможности полнее и разностороннее, чтобы обладать их запасом, пригодным для любой торговой и жизненной ситуации, как положительной, так и отрицательной. Поэтому совокупность всех представленных в книге речений представляет нам весьма подробную картину торговой и бытовой практики торговли тех отдаленных времен, раскрывает самые сокровенные стороны торговых мероприятий, с нашей точки зрения не всегда даже приемлемой в наш просвещенный и высокоморальный век, где честность и справедливость ценятся превыше всего.
            Чего должен был остерегаться немецкий купец, высматривая товар русских? Для высказывания своих неудовольствий немецкий купец должен был хорошо усвоить такие слова и выражения:
            — Лен перегнил, до половины сгнил, костлив, нечист, отрепий в нем много.
            — Сало не чисто, мервы в нем много.
            — Много белок подпаленных, не гораздо ростом, облиняли.
            — Товар хитреный.
            Немецкий купец должен был понимать, в свою очередь, в чем его упрекает русский:
            — В той сельди рассолу нет; та сельдь сгнила; кабы ту сельдь поял бы с рассолом, ино та сельдь не сгнила бы.
            — Твое сукно хорь стерл (съел); залежалось, проволочилось; старообразно, линяет, без кромок; заволочилось, изгрязнилось, изрубилось; смялось моршковато; цвет скинуло, лицо скинуло; в краске сгорело, не утло, не точно, редко.
            Большое значение придавалось предложениям дать возможность ближе познакомиться с качеством товара и с одной, и с другой стороны:
            — Разверти постав полотна, да покажи мне, каков в середках.
            — Разверни (распори) сукно, я его перемерю.
            — Развяжи мех, да покажь, какой товар в меху.
            — Отколоти бочку да выбей дно вон, да покажи свой товар, каков твой товар.
            Последнее требование вызвано тем, что в бочках нередко воск оказывался только сверху, в то время, как большая часть бочки была наполнена песком и камнями. («Не обманешь — не продашь», говорят купцы и в наше время.)
            Хороший тон, очевидно, требовал, чтобы сам хозяин товара предлагал покупателю убедиться в качестве:
            — Щупай руками в мех, да посмотри, да понюхай, товар тебе по обычаю ль.
            Приходилось, однако, нередко обращаться к фразам, ограничивавшим «разгул» проверочных устремлений покупателей:
            — Не щупай моëво сукна, да не исчерни его.
            — Не разбери товар, пусть лежит в куче.
            — Отчего ты мой товар раскладываешь, перекладываешь? Ты купивши товар, тогда ты ëво раскладывай; пусть товар нынеча лежит в кучу.
            Хорошо должен был усвоить немец набор упреков нарушителям торговых обычаев как с одной, так и с другой стороны. Этот раздел образцовых предложений многочислен и разнообразен.
            И русский, и немецкий купец свою учтивость выражает тем, что сам предлагает своему покупателю:
            — Посмотри товар на верху, в середину да под исподом, как тебе товар не подобило ли.
            Успех в торговых делах зависит от различных факторов, среди которых не последнее место занимает умение торговаться, которое представлено следующей образцовой фразой:
            — Не убавлишь ты цену, ино я инде торгую, где люди по закону продадут.
            И вежливость, и стремление к взаимным услугам также предполагается как одно из условий успеха:
            — Пожалуй, не поленись в моем деле, я тебе в ленную пору опять услужу.
            Не забыт и магарыч:
            — Дай мне могорец за мой волокиту.
            Однако немало фраз, образцов для выражения различных нареканий. Один из наиболее часто отмечаемых проступков — замена показанного добротного товара плохим:
            — Я вчерась твой товар видел, он добрый, нынече с худым смешен да схитрен.
            — Ты товар изменил, товар не таков, каков я ëво вчерась от тебе купил; доброй товар с ëво вынял да плохи вложил.
            — Ты свой товар сменил, у товара лица нет, как вчерась у ëво был; нельга тебе запираться.
            В учебнике Тëнниса Фене большой диапазон образцов самых различных по интенсивности упреков и угроз по отношению к тем, кто нечестно торгует, обманывает:
            — Почему ты меня хочешь воочию обманывать: я вижу, что товар нечист, да зачем ты мне его продаешь?
            Готов и ответ:
            — Я свой товар не хитрил, мой товар без хитрости.
            То ли русский купец, то ли Немчин по примеру русского начинает божиться и клясться в высоком качестве своего товара. На такой случай пригодится заученная фраза:
            — Не божись криво, душа твоя подынет (погибнет).
            Русские фразы окажутся пригодными и на тот случай, если сговоренный, запроданный товар оказывается проданным другому купцу за более высокую плату:
            — Изменник ты, изменил ты своим словам: та мне тот товар вперед отсулил да опять иному продал, который тебе боле дал.
За такой грех призывается наказание Божие:
            — Мсти тебе Бог, что ты меня обманил, види Бог и кривду, и правду.
Предлагаются в учебнике и готовые фразы на другие криминальные случаи:
            — Не соромишься ты, как ты моими день-гами так долго володеешь.
            — Ты мне тем товаром изобидел, не весь ты мне товар отчел.
Многословные образцы даются для объяснения и установления недовеса или недомера:
            — Ты изменник, сманил ты много; ты мне давал полпятдесят пудов пеньки за три меха соли, и ты нынеча своему слову не осподарь, изменил (свернул) ты своим словом, да нынеча ты скажешь, я за сорок пудов конопляных три меха соли посулил; взял, ты говоришь, дай Осподи тебе взад жить.
            — Я тебе продал десять сороков лисицы, да один сорок неполно, сгибло в том сороку пять лисицы, затем не умею я тебе сегодня их приправадить. Погоди мне до завтрея, я тебе добуду ту пять лисицы да доложу сорок.
            Среди конфликтов, возникающих между купцами, которые отражены в типичных речевых образцах, встречаем и более серьезные: кражу, физическую расправу:
            — Помного от тебя возьму, что ты от меня крал.
            — Ты меня бил и ограбил, да от меня отнял сорок сороков лисицы.
            И, наконец, самая страшная угроза — либо прекратить торговые сношения, либо отдать тяжбу в суд:
            — Я ставлюсь с тобою торговать, ты обманщик.
            — Я тебя перед судью подзываю.
            — Я иду с тобою перед судью да на тебе жаловаться (жалиться ищу).
            — Я тебя засажу, докуль ты мне деньги не платишь; как платишь, я тебе опять выпущу.

                                                            * * *
            Предлагаемые в учебнике Тëнниса Фене фразы рассчитаны не только на деловые сношения и разговоры. И немецкие, и русские купцы интересуются мельчайшими подробностями быта, семейной жизни своего партнера по бизнесу. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы такой вопрос в речевых образцах:
            — Венчанная ли у тебя жена?
            И русский купец, и немецкий в своих повседневных беседах за кружкой пива после удачной сделки не прочь поделиться своим житейским опытом. Для этого пригодны и такие фразы:
            — Надоб женка в грозе держать, да слушае, да мужа не бьет.
            Проблема отцов и детей уже тогда волновала собеседников, о чем красноречиво свидетельствует предлагаемый образец фразы:
            — Что батька опромышляет, то сыны пропьют.
            Купцы не прочь посплетничать об окружающих:
            — Та ведунья испортила три мужика.
            — Ваши люди, как псы борзая, рыжки, грибень едя, да пью вода и квас.
            Как былинные торговые люди, так и ливонские купцы не прочь похвастаться своей широкой натурой, разгульной жизнью:
            — Мы пили взаверть да были гораздо пьяны.
            — Я потешался с красной девка молода.
            В качестве поговорок — речевых образцов в книге приводятся и такие шутки:
            — Подем в лес, одерем лыко, повьем веревку, повесим русина.
            — Привесим русина за бороду в виселиц, да друга возле столба да постегай обе с дубцом.
            Особое значение в свете межнациональных контактов приобретает обнаруженное в книге русское название одного целебного растения — «девятьмужиксила», что является не чем иным как калькой названия этого популярного в Латвии целебного растения — «deviņotruspēks», предложение составителем учебника этого слова как коренного русского свидетельствует о том, что заимствования из латышского языка русским осуществлялось и в XV—XVI веках, а может быть и ранее. Такой вывод вполне соответствует свидетельству «Долговых книг» XШ—XVI веков, из которых явствует, что русские купцы в Риге вступали в торговые операции обычно компаниями то ли с другими русскими купцами, то ли с ливами или латышами, куда реже с немцами. В этих компаниях и появились заимствования из русского языка в латышский, и как свидетельствует данный случай — и наоборот.