Небольшая крепость в устье Западной Двины стоит уже восемь столетий, практически столько же, сколько стоит и Рига, потому, что она там и поставлена, чтобы защищать этот город. Впрочем, не всегда защищать, иногда контролировать. Когда этой крепостью овладевали крестоносцы, торговля Риги замирала, и горожане были вынуждены браться за оружие и отбивать крепость, чтобы иметь возможность возобновлять торговые отношения с городами Ганзейского союза.
Кому бы эта крепость ни подчинялась: епископу или крестоносцам, Польше, Швеции или России, от нее зависела жизнь главного города Прибалтики. Эта крепость дважды меняла свое местонахождение и многократно свое название. Но как бы она ни называлась: Динамюнде, Ноймюнде, Аугустбург, снова Динамюнде, Усть-Двинск и, наконец, Даугавгрива — она всегда была ключом к Риге. И теперь, когда после двух мировых войн она разрушена и заброшена, она еще и незаслуженно забыта. Незаслуженно, во-первых, потому, что эта крепость — памятник архитектуры. 18 октября 1983 года постановлением Совета министров Латвийской ССР за №595 Даугавгривская крепость была объявлена памятником архитектуры. Правда, позже это постановление было аннулировано, но уже 6 ноября 1995 года Кабинетом министров Латвийской республики был издан приказ, согласно которому крепость снова приобретала статус памятника архитектуры государственного значения и к тому же — защитный статус № 6606. Хотя это все не защитило крепость от забвения. Во-вторых, незаслуженно потому, что история этой крепости является частицей истории Ливонии, Польши, Швеции, России и, наконец, Латвийской республики.
В 2005 году незамеченным прошел 800-летний юбилей Даугавгривской крепости. Точнейдвух крепостей — Старой и Новой Динамюнде, связанных единой историей. В 2008 году исполнится 400 лет Новой Динамюнде, а в 2010 году — 300-летие российской Усть-Двинской крепости. Поэтому хочется вспомнить события 90-летней давности, круто изменившие судьбу России, которые связаны и с Усть-Двинской крепостью.
Во время празднования 200-летия присоединения Риги к России в 1910 году в наш город на яхте «Стандарт» прибыл император Николай II. В ходе пребывания в Риге он посетил Усть-Двинскую крепость и участвовал там в освящении памятника Петру Великому. По-видимому, император тогда по достоинству оценил стратегически выгодное положение крепости, потому что в 1911 году в крепость приехал начальник генерального штаба генерал от кавалерии Я.Г. Жилинский. Результатом этого посещения было решение о модернизации Усть-Двинской крепости. Строительство началось в 1912 году. Работами руководил строительный комитет во главе с комендантом крепости генерал-лейтенантом Иваном Андреевичем Миончинским. В состав комитета входили еще: начальник штаба крепости полковник генерального штаба Г.И.Гончаренко, начальник артиллерии полковник Тихомиров, начальник инженеров крепости инженер-полковник Бернард, государственный контролер Драгневич и представитель военного министерства Башловский.
В крепости появился целый ряд военных инженеров, руководителей артелей, десятников, строителей, плотников, каменотесов. Работа велась с раннего утра до позднего вечера. За короткое время дело подвинулось так далеко, что крепость преобразилась.
Согласно разработанному плану работы велись далеко за пределами старых крепостных укреплений, в том числе на правом берегу Даугавы, на Мангальсале. Здесь были выстроены оборонительные укрытия для 6 артиллерийских батарей, оснащенных 6-дюймовыми орудиями типа Кане Обуховского завода со складами для снарядов. Там же, только несколько в глубине острова, были построены еще 3 батареи для орудий калибра 5,5 дюймов типа Виккерс. И уже на самом правом фланге Мангальсалы будут построены 2 батареи для 10-дюймовых орудий (254 мм) Обуховского завода. За крепостными валами на левом берегу были построены новые форты и 3 батареи 6-дюймовых орудий. Одновременно с батареями и фортами создавались хорошо укрепленные казематы для укрытия гарнизона крепости и железобетонные оружейные погреба. Была также создана целая сеть подземных телефонных кабелей. Минный городок был перенесен на правый берег. Для лучшего сообщения с правым берегом гребные лодки минной флотилии были заменены десятью моторными катерами.
Большие работы были проведены и в стенах крепости, построены новые помещения для офицерского состава, исправлены подъездные пути к крепости. Улучшались бытовые условия всего гарнизона. Постепенно крепость стала принимать сначала вид долговременного укрепленного форта, а вскоре и вообще — укрепрайона, способного отразить любое нападение, выдержать обстрелы и осаду.
В течение двух лет строительные работы были завершены, и крепость со стороны моря стала практически неприступной. Тем более, что из-за небольшой глубины фарватера корабли с мощной артиллерией с большого расстояния не смогли бы подавить огонь крепостных батарей. К тому же предусматривалось устье реки защитить минным заграждением. Руководители Усть-Двинской крепости добросовестно выполнили свои задачи по подготовке ее к защите Риги с моря и превращения крепости в неприступный бастион против сильнейшего в мире на тот момент германского флота. Очень важно, что все основные работы были завершены до начала войны. О том, как гарнизон крепости встретит первый день войны, расскажет в своих воспоминаниях начальник штаба крепости Г.И.Гончаренко (он же известный писатель русского зарубежья Юрий Галич). В конце июля он находился в отпуске на Рижском взморье и немедленно вернулся в крепость, как только было объявлено «особое положение». В гарнизоне он застал в штабе взволнованного генерала Миончинского, который с помощью адьютанта пытался открыть сейф, где хранились документы, регламентирующие чрезвычайные действия. «Слава богу! — обрадовался генерал, — скорее давайте план защиты крепости, тревога!» План этот предписывал порядок подготовки крепости к обороне. Готовились к бою орудия, прорубались просеки для орудийных залпов, пролагались минные заграждения в устье Даугавы и в море. Устанавливались дополнительные посты наблюдения, в том числе на маяке.
Четыре дня прошло в оживленной работе и в решении важных вопросов обороны. Все происходило спокойно и деловито и в приближение войны не особенно верилось. Однако 30 июля из Петербурга поступила телеграмма от военного министра генерала Сухомлинова: «Первым днем мобилизации считать 31 июля» — генерал Миончинский перекрестился и подписал приказ о мобилизации. Для укрепления гарнизона в крепость прибыл Гдовский пехотный полк с полковой артиллерией. Мобилизацией руководил начальник штаба полковник генштаба Г.И.Гончаренко. В крепость были вызваны для формирования 13 латышских рот стражи. В них числились опытные солдаты и сержанты сверхсрочники и инструкторы. Почти все без исключения латыши — резервисты. Таким образом, Григорию Ивановичу предстояло сформировать первые части латышей, которые через год станут национальными формированиями: знаменитые «Латышские стрелки». Но пока эти латышские роты распределялись по регулярным полкам. Но пройдет время и благодаря высокому авторитету этих рот и инициативе русских генералов Потапова и Миончинского будут подписаны исторические документы: приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева № 322 от 1 августа 1915 года «О создании латышских батальонов», а 8 августа того же года — приказом № 688 великого князя Николая Николаевича Младшего утверждено «Положение о создании латышских стрелковых батальонов». Формирование этих батальонов будет осуществлено в Усть-Двинской крепости. К командованию этих батальонов, которые будут позже развернуты в полки, привлекутся опытные офицеры и генералы-латыши: генерал Август Мисинь, полковники Карл Гопперс, Иохим Вациетис, Андрис Аузанс, Ян Калнинь, Карл Зелтинь, Фридрих Бриедис, Густав Францис и многие другие.
Латышские национальные формирования станут надежной опорой командования Северного фронта. Из них будут сформированы Усть-Двинский, Рижский, Курземский и Видземский стрелковые полки, сведенные сначала в 1-ю бригаду, а затем в 1-ю Латышскую стрелковую дивизию; Земгальский, Туккумский, Бауский и Вольмарский стрелковые полки, сведенные сначала во 2-ю бригаду, затем — во 2-ю Латышскую стрелковую дивизию. Общая численность латышских дивизий составляла более 38 тысяч человек.
Итак, в Усть-Двинской крепости продолжались мобилизационные и оборонительные работы. Крепости было дано задание обеспечить ее круговую оборону. Пришлось с суши обнести крепость многорядными (до 15 рядов) линиями заграждений из колючей проволоки. Кроме того, была сооружена плотина на протоке Хапакагравис и Спилвские луга были превращены в море разливанное. К тому же в Болдерае были установлены новые полевые батареи для обеспечения тыла крепости. С учетом вышесказанного трудно было представить, что весь этот титанический труд был проделан напрасно. Что же произошло?
К августу 1917 года у власти во Временном правительстве были преимущественно эсеры. В их руках оказались ключевые посты: А.Ф. Керенский — премьер-министр, военный министр — Б.В. Савенков. Их усилиями с поста Верховного главнокомандующего был смещен лучший генерал 1-й Мировой войны А.А. Брусилов и заменен генералом Л.Г. Корниловым, поддерживающим эсеров. К сторонникам эсеров относились командующий Северным фронтом Клембовский, армии которого располагались на территории Латвии, и командующий 12-й армии П.Д. Парский, корпуса которой защищали Рижский укрепрайон. Большинство солдатских комитетов контролировались также эсерами.
Рига к этому времени была фронтовым городом, кольцо линии фронта все теснее сжималось вокруг нее. Однако положение города было далеко не безнадежное. Со стороны моря она была надежно защищена Усть-Двинской крепостью и морскими силами Рижского залива, которые уверенно контролировали залив. С суши Рига оборонялась силами 12-й армии Северного фронта: на северном побережье оборону держал 13-й армейский корпус, на Рижском плацдарме 2-й и 6-й Сибирские корпуса и две Стрелковые латышские бригады, на Восточном побережье Западной Двины 21 и 43 армейские корпуса. Всего161 тысяча человек и 1150 орудий, что превышало численность противостоящих германских войск. Наиболее чувствительным участком обороны был Искульский плацдарм (от острова Доле до устья реки Огре). Болевой точкой этого плацдарма было предмостье левого берега в излучине Двины в районе Лиелмуйжи. В 1915 году, во время отступления русских войск за это побережье зацепились две героические роты, преградившие путь противнику к переправе. В дальнейшем этот участок стал местом жесткого противостояния русских и германских полков. Окопы противников были вырыты на расстоянии от 80 до 200 метров. Этот тет-де-пон, названный в народе «Остров смерти» из-за бесчисленных потерь, с обеих сторон удерживался в течение 2-х лет.
Первое, что сделал генерал Корнилов, став Верховным главнокомандующим, приказал генералу Клембовскому сдать Икскульский плацдарм. Сдача этого плацдарма без боя 27 июля 1917 года с точки зрения тактики или стратегии объяснить невозможно иначе, как приглашение к форсированию Двины, чего в течение 2-х лет и добивался противник, неся при этом огромные потери.
Проведя тщательную разведку и серьезную подготовку, германское командо-вание запланировало наступление с нанесением главного удара в районе Икскуля. Операцию должна была осуществить 8-я германская армия генерала Гурьера. А 2-й гвардейской дивизии было поручено форсировать Западную Двину в районе «Острова смерти», захватить на правом берегу плацдарм и расширить его. Наступлению должна была предшествовать артиллерийская подготовка с применением химических снарядов. Обо всем этом хорошо было известно командованию 12-й армии. По свидетельству представителя штаба Северного фронта В. Станкевича, накануне операции сведение доставил перебежчик эльзасец.
В 4 часа утра 19 августа германская армия открыла массированный обстрел русских позиций в районе Икскюля. 2-я гвардейская дивизия немцев без особых проблем форсировала реку и вклинилась в оборону 186-й пехотной дивизии, но сразу расширить плацдарм ей не удалось — 21-й корпус оказал сопротивление 14-й баварской дивизии при форсировании Двины в районе Огре. Но несмотря на осведомленность, полки русские в первый же день Рижской операции позволили противнику вклиниться в их оборону и создать угрозу окружения частей 12-й армии. Анализируя неудачи 12-й армии, начальник штаба 5-й армии Генерал Свечин писал: «Отсутствие плана, решимости, разброска и растяжка сил — вот главные черты стратегии Северного фронта». Он лукавил, стратегия в этой операции с русской стороны вообще не существовала. Были преступные действия многих генералов. Начальник 33-й дивизии генерал Скалон, прекрасно понимая, что от него хочет командование, отказался выполнить приказ командира корпуса атаковать переправляющегося через Западную Двину неприятеля. Другим генералам, впрочем, никто и не приказывал атаковать, они сдавали позицию за позицией.
Окружение, к счастью, не случилось, 2-я латышская бригада, проявив невероятную стойкость, остановила продвижение германской гвардии. На второй день немецкое наступление начало захлебываться. Сибирские полки вместе с 1-й латышской стрелковой бригадой остановили наступление 205-й Германской дивизии в районе Бебербеки. Заработали орудия Усть-Двинской крепости. Появилась возможность удержать Ригу. Но русское командование, не исчерпав все возможности, отдало приказ оставить рубеж обороны на реке Малая Югла и уйти на запасные позиции. А затем в конце дня 20 августа командующий 12-й армии генерал Парский, во исполнение директивы Корнилова, отдал приказ об отступлении на Венденские позиции. В ночь на 21 августа полторы сотни тысяч русских солдат и офицеров через Ригу ушли в направлении на Венден и Псков.
Комендант Усть-Двинской крепости генерал-лейтенант Миончинский 20 августа получил приказание оставить крепость. Трудно представить себе, что пережил в этот день генерал, которому предстояло своими руками уничтожить его детище: крепость, которая была способна обороняться и выдержать многодневную осаду, то есть именно то, к чему он 5 лет готовил свой гарнизон.
Спешно, в невероятно краткий срок предстояло взорвать форты и 15 батарей за валами крепости и на Мангальсале, арсенал в крепости и пороховые погреба на левом и правом берегах. И все остальное с таким трудом созданное за последние годы. В течение суток нужно было уничтожить неприступную модернизованную Усть-Двинскую крепость! Гарнизон выполнил эту задачу. Рижская операция 19-21 августа (1-3 сентября) 1917 года окончилась сдачей неприятелю 3-го по значимости промышленного центра России и ликвидацией модернизированной крепости 2-го класса Усть-Двинск. Потери 12-й армии составили 25 тысяч солдат и офицеров, 273 орудия и около 500 минометов, бомбометов и пулеметов. Потери были относительно не велики, так как лишь некоторые части армии оказали неприятелю сопротивление.
Нет смысла рассуждать о том, чего добивался верховный главнокомандующий генерал от инфантерии Л.Г. Корнилов. Во всех благоразумных источниках дано объяснение, что сдачей Риги он открывал германской армии путь на революционный Петроград. В этом генерал просчитался, т.к. германские войска остались довольны взятием Риги, и на Петроград не пошли, а 8-ю армию частично расформировали, отправив отдельные ее части на западный фронт. Проблему Петербурга Корнилову пришлось решать самому. Как известно, туда он направил 3-й конный корпус генерала Крымова из 3-х казачьих дивизий, придав ему еще и 1-ю Туземную («дикую») кавалерийскую дивизию. Чем это кончилось — всем известно.
Важней и интересней поговорить о том, чего добился Корнилов. Рижская операция в учебники и энциклопедии не попала, поэтому о значении потери Риги практически не рассуждали. Об Усть-Двинской крепости — важном опорном пункте Морских сил Рижского залива, историки вообще накрепко забыли. Если кто-то из них и задумывал писать о Рижской операции, которой, кстати, в следующем году исполнится 90 лет, то ее иначе как «Рижским позором» никто и не называл, а о позоре разумнее позабыть.
Но вот, как ни странно, солдатская и особенно матросская масса тогда, в 1917 году, о «Рижском позоре» забыть не захотела. И, как по щучьему велению, в солдатских и матросских комитетах от устойчивого эсеровско-меньшевистского большинства ничего не осталось, и в течение сентября 1917 года там оказалось большинство большевистское, о чем большевики и мечтать не смели. Но коли, с подачи генерала от инфантерии Лавра Корнилова, это произошло, то они этим воспользоваться сумели в полной мере. Таким образом, скоротечная и забытая Рижская операция 1-й Мировой войны круто изменила судьбу страны.
Проблемы истории большой страны, проблемы важные, их решают и, возможно, когда-нибудь решат историки. Другое дело — история забытой Даугавгривской крепости. Нужна ли она сегодня рижанам, решать им. Крепость, хоть и в большой степени разрушенная, сегодня существует и даже объявлена памятником.
В 1923 году в Ригу после долгих скитаний возвратился бывший начальник штаба этой крепости Г.И.Гончаренко. Правда, вернулся, чтобы жить и работать в Риге под другим именем Юрий Галич. Снова посетив свою крепость, он написал о ней теплые строки:
«Динамюнд…Усть-Двинск…Даугавгрива…Крепость курорт! Крепость игрушка!
Вот она, старая, милая «Белогорская крепость»!..
Сколько незабвенных воспоминаний таят ее изумрудные верки!.. Три века промчались со дня основания. Старые бастионы хранят пролетевшую быль. Шведы и русские, Великая мировая война — все картины минувшего помнят вековые тополя и каштаны. Многое изменилось. У пристани уже не стоит крепостная эскадра. Взорваны погреба и грозные пушки. Крепостной мост разобран, и широкий крепостной ров преграждает вход в цитадель. Но, как и пятнадцать лет тому назад, несокрушимо стоят зеленые бастионы с амбразурами, с вековыми деревьями и куполами крепостного собора. И по-прежнему виднеется крыша старинного арсенала, в котором томился когда-то несчастный «император российский» Иван VI… От прежнего клуба и ротонды для музыкантов никакого воспоминания. Уничтожен и памятник основателю крепости Петру Великому».
Да, действительно в Даугавгривской крепости уже многого нет из того, что в ней было, но она есть и готова еще о многом рассказать.
