Сергей Мазур

На всякого мудреца довольно простоты...

 

        На первый взгляд, вопрос о существе философии и ее необходимости исключительно прост. Философ – это мыслитель. Философия – это осмысление необходимого, т.е. того, что не может быть иным, и того, что настоятельно требует думанья в настоящее время. Однако при критическом рассмотрении вопроса раскрывается неоднозначность понятия "философия". Вероятно, неоднозначность касается не только философии, но восприятия в целом. (А что воспринимается однозначно: религия? политика? государство? образование? ценности?) Воспринятое – есть неоднозначное.Поэтому любой тезис, не подкрепленный аргументами (социальным согласием?), несет в себе двойственнос.
        Почему необходима философия? Может быть, тихо вслух произнести близкому человеку еще и позволительно, ну, что-нибудь вроде следующих высказываний: "философия – это работа с собственным сознанием", "философия – это попытка пробиться к сущности всех вещей" или "философия – это решение главного вопроса, что же первично: бытие или сознание", – все-таки уже в аудитории ответ на вопрос: "а чем, на самом деле занимаются философы?", – "философы выполняют предписание дельфийского оракула – они познают самих себя"; или: "чем ты занят?", – "да вот я работаю с собственным сознанием, ищу границу, разделяющую мое мышление от бытия", "я изменяю самого себя, развиваюсь, приобретаю новые способности", "выясняю, насколько имена соответствуют вещам", "пытаюсь понять, почему существует нечто, а не ничто" – все это звучит как-то глуповато. (Приходит на ум пример из эпохи тринитарных споров. Богословские дискуссии вышли за пределы узких границ религиозных школ на улицы, "на базар". На вопрос покупателя: "А из чего сделан ваш товар (корыто)", продавец якобы ответил: "Из ничто".
        Несоответствие ситуации и ответа вызывало комическое впечатление. Но есть ли такое соответствие в ответах на извечно "философские" вопросы? Или "соответствие" существует лишь в пределах студенческой аудитории?).
        Иногда само существование философии вызывает сомнение.
Кем-то было замечено: философы давным-давно вымерли, от них, как от древних рептилий, сохранились лишь "кости" – книги. Не дает ли подобное положение вещей (если оно действительно таково) право для утверждения: уж не имеем ли мы дело с химерой? "Ветхая" логика, связанная с представлением, что если есть храмы, то есть и боги, или если есть книги по философии, то есть и философия, – не действует. Многое из того, что представлено, не существует. Есть культурные общества, но нет культуры; есть школы, но нет образования; есть бюро по защите прав человека, но нет самих прав; есть профсоюзы по защите труда, но нет самого рынка труда; есть государство, но нет гражданского общества, есть философские книги, но найти философию невозможно... Невозможность философии! (Мераб Мамардашвили). (Как-то попалась заметка, в которой говорилось о том, что в Каире для обозрения туристов на перекресток оживленных улиц вынесли статую египетского бога. Вот он – апофеоз культуры! То, что веками выполняло культовую функцию, помещено на обозрение людей, к этой функции не имеющих никакого отношения. Есть идол, но нет божественного; есть храм, но нет бога: "сейчас оставляю вас и будет храм ваш впредь пустым").
        Философское знание, конечно, связано с академической традицией.
        Кто может ответить на вопрос о необходимости философии, тот и будет продолжателем традиции. Ну, а как же преподаватели философии? Например, привычным стало утверждение: "быть преподавателем философии еще не значит быть философом". Где-то в одном из своих интервью Мераб Мамардашвили заметил, что лучшее для философии заключается в запрете преподавания этой дисциплины в университетах. А что, если Мамардашвили имел в виду следующее: преподавание философии (то есть чтение философских трактатов, обсуждение их, написание рефератов, изучение творческого наследия мыслителей, проведение конференций) отвращает от философии, а не приобщает к ней? "Проведение конференции по философии – главный враг философии". Странное утверждение! Кто подобное может принять?
        Непосвященному человеку вообще невозможно, взяв в руки книгу современного философа (ну, например, Г. Щедровицкого), выяснить, а почему же все-таки автора книги причислили "к лику" философов? Скажем, Людвига Витгенштейна называют философом не за разбор ли пропозиции Мура: "Я знаю, что я человек", "Я знаю, что у меня две ноги", или за что-то другое? За что? Знание того, что у человека две ноги – это философское знание? Или это обыденное знание? А философским его делает состояние удивления: "Все-таки у меня есть две ноги! К этому знанию я пришел с помощью феноменологической редукции, а не путем некритического восприятия реальности". Кому необходимо такое знание? А Эдмунда Гуссерля что сделало философом? Сам факт написания "Логических исследований" (собственно, что есть философского в "Логических исследованиях"?), или может быть преподавание философии, или должность, или ученое звание, или то и другое вместе? Если верно хотя бы одно из предложенных утверждений, тогда, например, сам факт вступления в должность преподавателя философии или факт публикации статьи, или факт защиты докторской диссертации делает человека философом. Утверждения звучат нелепо. Ведь от философии ждут всегда чего-то большего. Философия – враг привычного и обыденного.
        Исследования "местонахождения" философии – вот главная задача философской работы. Уж на остальное хватит и техники исследования, и мышления, и историческая справка вовремя "подоспеет". Лишь бы найти настоящий философский вопрос. Вопрос вроде бы один (недаром существует твердое убеждение: философы заняты одним и тем же), но очень все-таки он "скользкий", постоянно выползающий из рук. Совсем как "морской старец" Нерей, ненавидящий ложь и дающий добрые советы. Кстати, овладеть им невозможно. (Дильтей наверняка философию причислил бы к общим понятиям именно из-за этого ускользающего свойства. Философия – это универсалия. Звучит хорошо!) Нерей подобен морской стихии, постоянно меняющей свой облик. Только-только схватил "морского старца" за бороду, например, выделил "основной" вопрос: "человек – это мера всех вещей" (прекрасно было бы, если бы философом называли человека, определяющего меру для любой вещи!), как вопрос стал совершенно другим: "бесконечное может ли включать в себя конечные формы?" и т.д.
        Недаром М. Хайдеггер где-то упоминал, что именно нахождение вопроса для исследования является первым в философии. Поиски неизведанного или неведомо чего – вот подлинный смысл философской работы! Нерей в этом смысле подходящий символ для философского труженика. Философия – есть нечеловеческое! (Занятие, достойное только богов). "Мы мыслим еще не в собственном смысле слова. Поэтому мы спрашиваем: что значит мыслить?" Что сказал бы Хайдеггер на реплику: "Займусь мышлением!"? Хайдеггер же высмеял точку зрения на мышление как на отличительную черту человека. "Сущее" (конечные формы человека) не вмещает бытие (бытие – нечто, в чем "концов" никогда не найдешь). Конечное и бесконечное, сущее и бытие, человек и мышление, люди и боги... Будьте любезны, найдите соответствие одного другому, выделите необходимость: почему без мышления нет человека, без бытия нет сущего, без богов нет людей, без бесконечного не будет и конечного.
        Может быть, философия "живет" в текстах? Тогда почему высказывание Гераклита: война – есть условие и отец всему - философское? А высказывание: война – это величайшее бедствие и страдание для миллионов людей, или война – это борьба за жизненное пространство – это не философские высказывания? Только лишь за то, что одно высказывание принадлежит человеку, признанному философом, а другие высказывания принадлежат журналистам? Общепризнанность делает человека философом? Возможно, тексты есть нечто производное для философии... Как сказал один мой знакомый: "Текст – это точка реализации... в этом смысле философский текст – это форма, внутри которой реализуются определенные состояния и мышление". В самом деле, каких только текстов не написали философы со дня рождении философии в Древней Греции до нашего ХХI века. Тематически, сюжетно, содержательно, ситуационно многие из них не пересекаются друг с другом. Их анализ, скажем, с помощью метода, примененного Проппом для волшебной сказки или Пятигорским для анализа индийского (и не только индийского) мифа может быть для одних текстов и подойдет, (там, где есть общее в сюжете, ситуации, или в чем-то другом), но для других (большинства) – нет. (Попробуйте так исследовать "Никомахову" этику Аристотеля!) Все-таки (опять же по выражению моего друга, он был буддистом ламаистского направления и за духовные подвиги в 33 года, после смерти, был причислен к лику богов, по крайней мере у рижских буддистов в местном календаре его имя включено в список богов.) "без философских текстов невозможно создавать философию". Объяснял он подобную ситуацию весьма тривиально. Если философский текст есть место для реализации мышления, то нефилософский текст подобной реализации не дает. Наверное, не только философский, но и любой другой текст есть нечто реализованное или реализуемое. Для кого-то это исцеление (ритуальный текст молитвы), для кого-то – возможность признания определенным социальным кругом (доклад для научного мира, роман для принятия в союз писателей и т.д.), а для кого-то (философа) – это возможность формирования мышления. Реализация... Ну, например, в судьбе, в личности человека.
        Часто можно слышать: философами становятся личности. (Например, личность Пифагора. Он и тучи разгонял, и быка человеческими словами мог уговорить, и философскую школу организовал, и детей учил слушать родителей. А чему учил (не есть бобов, не держать в доме ласточек), то и сам делал). Область личностного проявляется в том, что написанное совпадает с совершаемыми действиями. То есть философ – это такой человек, который поступает так, как думает и говорит. (Тема для исследования: философ и дурак. Дурак ведь что думает, то и говорит). Обыкновенная, уличная ситуация совершенно другая: люди думают одно, делают другое, а говорят третье. Преодоление этой ситуации и сведение ее к одному знаменателю и есть философия. Да и в газетных материалах именно в этом смысле чаще всего употребляется слово "философия". Однажды, пролистывая местную газету, натолкнулся на выражение: "Философией жизни этого человека являются деньги". Любого человека, заинтересованного в философии, подобное заявление может привести в состояние радости. Наконец-то появился целостный человек (думающий, говорящий и поступающий одинаково), по-настоящему занятый философией. Задумываешься перед прочтением газетной статьи. Уж если герой репортажа и не является преподавателем философии в университете, то наверняка он познакомился с трудом кого-нибудь из экономистов, например, "Общей теорией занятости, процента и денег" Д. Кейнса или на худой конец с "Капиталом" К. Маркса, и результатом его исследования стала устойчивая жизненная позиция, обозначенная в газете как философия денег. Человек, называющий себя философом и открыто исповедующий культ денег, своеобразную библейскую "мамону"; возможно, именно он несет в себе подлинное философское мышление. "Главное в жизни – деньги!", а не занятия, соответствующие определенному образу жизни. Платоновский Сократ с его вопросами к Феагу безвозвратно устарел. Колесничий, кормчий, горшечник, стратег, врач, казавшиеся в своем деле большими мудрецами, чем самый умный философ, – вот они, эти специалисты, оставлены позади новоевропейским прогрессом. ХХ и ХХI века – эпоха интеграции. Традиционные занятия потеряли свое прежнее предназначение. Границы стерты. "Мудрость" не в знании дела самого по себе, как думал Платон. ("самого по себе" ведь не существует. Это запрещенная тема для обсуждения. Запрет Бога! Нет глины "самой по себе", а есть определенный кусок глины, нет мышления "самого по себе", есть, скажем, человек с его деятельностью, нет знания "самого по себе", есть знание мифа, истории, естественнонаучных законов и т. д.) Профессии с привычными ценностями – не больше, чем симулякры. Главное – это деньги. Мудр не тот, кто знает, как лучше вбить гвоздь в стену или лучше управлять государством (еще один симулякр или, как принято сейчас называть, одна из человеческих практик), а тот, кто умеет добывать богатство – деньги. Больший философ тот, кто больше "зарабатывает", даже не прикладывая йоты усилий для "работы с собственным сознанием", даже не имея специальных знаний. Собственность, ценные бумаги, проценты по банковскому вкладу и делают человека философом. Мышление здесь излишне. Скорее оно будет мешать появлению нового "философа". Даже вглядывание в сам горизонт, отделяющий небо от земли, приводит к головокружению.
        Все-таки целостности личности (вне мышления) здесь не получается. Слово, дело, мысль оказываются разделенными, не скрепленными некоторым философским актом. (Как все-таки развести понятие философа и дурака (юродивого)? В одном случае слитность думанья и слова – признак глупости, в другом – признак отсутствия всякого мышления, в третьем признак реализации личности (философствующей, имеется в виду). Специальная тема для исследования: почему слово не совпадает с делом, теория с практикой. Человек думает одно, а получается совсем другое. Даже у Платона с тираном Дионисием не получилось единства слова и дела... Куда уж другим соединять в личности одно и другое !
        Философия требует нечеловеческих усилий, а любая ситуация требует "моего" решения. И в темной комнате присутствует необходимость принятия решений. В них разрешается свобода (символ присутствия бесконечного в конечном: свобода – бесконечное, человек – конечное). Может быть в этом призвание философии? По внешнему виду нельзя определить, свободен или несвободен человек. Даже заглянув в паспорт, ничего не изменится. Гражданин – негражданин, раб или эллин, благородный или простолюдин: внешнее "умалчивает" о свободе. В любом ограниченном пространстве человек свободен. Единственно, что ограничивает человека, так это культурная парадигма. Может быть в борьбе с ней обретает свое назначение философия? Сократовская добродетель была укором Афинскому полису. Как бы не окостенеть бесконечному в конечном, мышлению в человеке, бытию в сущем! Конечное не ограничивает, у него другая функция. Но ограничивают ли человека законы государства, нормы общества, необходимость ходить на работу, наконец, земное притяжение? Это все не ограничения. Даже если человек заперт в темной комнате, связан по рукам и ногам, с кляпом во рту, у него все равно бесконечное множество возможностей для принятия решений. Как в известном рассказе с миллионером, заключившим с бедняком пари. Десять лет бедняк провел взаперти, а после этого ему не понадобилось и миллиона рублей. Он стал философом, т.к. понял, что если есть свобода, то она есть везде. Если "здесь" ты свободен, а "там" нет, то свобода бессмысленна. В этом понимании и проявилась необходимость философского мышления.