12 октября 2009 г.
С участием доктора филологических наук Ю. Л. Сидякова, доктора истории Александра Гаврилина, доктора философии Светланы Ковальчук, историка Бориса Равдина, библиофила Анатолия Ракитянского, преподавателя истории школы им. Оствальда Сергея Мазура
Сергей Мазур Уважаемые коллеги, я благодарен, что вы нашли время для участия в XLVIII мемориальных Чтениях, посвященных памяти священномченика архиепископа Иоанна (Поммера) (1876-1934). Не ожидал увидеть так много участников семинара, потому что несмотря на некоторые усилия пока мы наблюдаем движение умов скорее в обратном направлении, а в жизни и биографии архиепископа Иоанна (Поммера) до сих пор остается довольно-таки много «белых пятен». Я хотел бы напомнить, что сегодня 12 октября 2009 года. 75 лет назад произошло событие, которое определило мученическую кончину архиепископа Иоанна (Поммера). В ночь с 11 на 12 октября 1934 года святитель был убит на своей пригородной даче. Убийцы подвергли его пыткам, смертельно ранили выстрелом в упор, а затем сожгли дом; тело архиепископа сильно обгорело. К нашему мероприятию, приуроченному к этой печальной дате, издание XX Альманаха, подготовил доктор филологии, профессор Латвийского университета Юрий Львович Сидяков. Архив архиепископа Иоанна Поммера, по словам Юрия Львовича, – это обширная панорама русской жизни 20–30-х годов ХХ века. В первом томе, изданном в прошлом году в XIV номере Альманаха в первом его разделе Юрий Львович поместил материалы, связанные с пензенским служением и относящимися ко времени российской революции. Второй раздел тома хронологически совпадает с возвращением архиепископа Иоанна в Латвию. Во втором томе Юрием Львовичем Сидяковым осуществлена принципиально иная подборка документов – это в основном письма из эмиграции. Перелистывая второй том, мы ощущаем иную тональность переписки, отличающуюся от писем, помещенных в первый том. Для меня в этом томе наиболее важной оказалась переписка архиепископа Иоанна (Поммера) с французскими адресатами. Почему? Потому что в письмах рефреном проходит главная тема того времени – тема напряженных отношений, конфликта в Православной церкви. Мы видим фон, на котором происходит переписка, и мне представляется, что это была переписка церковного характера... Юрий Львович, вы согласны с такой оценкой или, все-таки, на ваш взгляд, переписка Иоанна (Поммера) выходит за рамки церковных отношений?
Юрий Сидяков: Она выходит за рамки церковной переписки. Прежде всего, это письма церковных иерархов, и даже в этих письмах речь идет не только о сугубо церковных вопросах, но речь идет и окружающей жизни. Кроме того, в первую очередь, публикуемые материалы имеют значение для истории церкви.
Сергей Мазур: Когда я начал знакомиться с пензенскими письмами Иоанна (Поммера), первое возникшее ощущение – драматизм, вызванный известными историческими обстоятельствами. Некоторые письма буквально кажутся криком о помощи. Вот конкретный пример. Решается вопрос о переезде архиепископа в Ригу, а в письмах пензенских прихожан чуть ли не обвинение Иоанна (Поммера) в том, что он бросает паству в столь сложной, драматической ситуации. Этот крик о помощи виден не только в Пензе, но по всей России. Вот, к примеру, документ из архива о. Яниса (Калниньша). В одном из писем, направленных Иоанну (Поммеру) от Самарского Епархиального Комитета, просьба о помощи голодающим от 23 сентября 1921 года, подписанного епископом Павлом, в то время управляющего Самарской епархией: «Ваше Преосвященство, милостивый архипастырь. По неисповедимым путям Промысла Божия Заволжский Край, а в особенности Самарская губерния поражены величайшим бедствием. Необычайной засухой уничтожен на корню весь хлеб. Трава сожжена. Вместо хлеба народ ест желуди, траву, листья дереьев, разные суррогаты и глину. Скот в деревнях уничтожается или распродается за бесценок. Скудные пожитки и строения распродаются в расчете этим своим убогим богатством отдалить, насколько возможно голодную смерть. Поддавшись панике, из многих сел крестьяне бегут, куда глаза глядят, а оставшиеся в деревнях льют слезы. Смертные стоны оглашают наш край. Сотни, тысячи жертв подкашиваются теперь от всяких болезней, одолевших ослабевшие от недоедания организмы. Много жертв уже поглотил этот ужасный бич – голод. Еще в августе, по приблизительному подсчету, число голодающих равнялось 588900 человек, а в сентябре месяце это число увеличилось до 1200000 человек. В ноябре-декабре все сельское население губернии в числе два с половиной миллиона, а также значительная часть городского населения будет находится в состоянии голода. Размеры голода велики, последствия его ужасны. Нет сил изобразить картину уже начавшейся голодовки, отчаянного уныния, в которое теперь повергнуто большинство населения нашего края. Правительство, частные лица и учреждения принимают всевозможные меры к смягчению ужасов голода, но впереди всех должна находиться наша Православная Церковь, почему Епископом Самарским организован в Самаре Епархиальный комитет помощи голодающим Самарской губернии, в особенности Самарскому православному духовенству, которое голодает и страдает вместе с народом, в некоторых отношениях находится еще в худшем положении сравнительно с последними. Епархиальный Комитет прежде всего обратился к православному населению Самарской губернии с горячим призывом к оказанию помощи и поддержке. Но что может голодный сделать для голодного?Настоящим комитет обращается к Вашему Преосвященству и ко всей Вашей пастве, как находящимся в более лучших условиях в смысле питания, со слезной просьбой о помощи. В надежде на помощь Божию и на отзывчивость добрых людей мы будем безропотно нести то тяжелое испытание, которое ниспослано нам Провидением. Мы твердо верим, что Церковь Православная в настоящий страшный момент, когда страдания человечиския безмерно умножаются, когда горе людское необыкновенно обостряется, теперь то и проявит свою жизненность и силу и наше обращение не останется безответным со стороны верующих. Пожертвования деньгами, хлебом и вещами надлежит направлять на имя Самарского Эпархиального Комитета голодающим по адресу: город Самара, Иверский Женский Монастырь, квартира Епископа Павла». В письмах пензенского периода дана характеристика архиепископа Иоанна большевистской власти, ответственной, с его точки зрения, за несчастья революционной России. Это одна из центральных мировоззренческих позиций святителя, поскольку эту оценку советской влати архиепископ Иоанн пронес через свою жизнь, начиная с 1917 года. Парадокс заключается в том, что, с одной стороны, мы наблюдаем глубокое неприятие советской власти и того, что делали большевики, а с другой стороны, когда за пределами России, а потом Советского Союза шла перетрубация: кому переподчиниться, под чью церковную власть встать, архиепископ Иоанн до конца оставался верен Московской Патриархии. В чем дело? Объясните, пожалуйста. Почему при таком неприятии большевистской власти не перейти бы Латвийской Православной церкви под крыло Константинопольской церкви?
Светлана Ковальчук: Нельзя проводить знак равенства между Русской Православной церковью и советской властью. Православная церковь присягнула на верность большевикам? Нет. И поэтому, мне кажется, возможный ответ можем получить, когда прикасаемся к письмам тех, кто по воле судьбы с письмами, архивами, дневниками оказался здесь, в изгнании, вдали от исторической родины. Многие не верили, что русская смута установится надолго, на десятилетия и лелеяли надежду на то, что игры большевиков прекратятся в ближайшие годы.
Сергей Мазур: Я не понимаю, почему же тогда патриарх Тихон пишет странное письмо и отстраняет митрополита Платона от должности?
Юрий Сидяков: Что касается верности архиепископа Иоанна московской юрисдикции. На самом деле это не так просто. Он был верен патриарху Тихону, эти материалы мною будут опубликованы несколько позже. У Иоанна (Поммера) с митрополитом Сергием довольно сложно складываются отношения. Когда митрополит Сергий послал запрос о каноническом положении латвийской Православной Церкви, ответ был написан достаточно дипломатически. Архиепископ Иоанн ни слова не сказал о том, что он лично собирается делать в случае, если на него будет оказано давление по вопросу о выходе из московской юрисдикции. Намеки были недвусмысленные. Он писал о том, что может сложиться такая ситуация, что паства не примет советские требования. Паства является гражданами другого государства, поэтому архиепископ не может подписывать декларацию, требующую лояльность другому государству. Речь шла не только о лояльности и верности Московской патриархии, но и о верности советской власти. В этом отношении архиепископ Иоанн, во-первых, отказался подписывать декларацию, требующую лояльного отношения к советской власти, и недвусмысленно дал понять, что если давление последует, то, вероятно, придется принять ответные шаги. Это прямо не указано в письме. Но если внимательно прочитать это письмо, понятно, о чем идет речь. В результате митрополит Сергий как бы не относился к декларации, человек необычайно умный, просто оставил письмо без последствия. И, таким образом, для архиепископа Иоанна в данном случае не было необходимости как-то что-то делать, какие-то меры предпринимать.
Документ из архива о. Яниса (Калниньша)
Сентябрь 1927 г. Высокопреосвяшеннейшему Иоанну, Архиепископу Рижскому и всея Латвии
Высокопреосвященнейший Владыко. В силу граматы Патриаршего Местоблюстител Высокопреосвященнейшего Петра, Митрополит Крутицкого от 6-го декабря 1925 г. я в том же декабре вступил в исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Вместе с этими обязанностями я унаследовал и заботы об установлении нормальных отношений нашей Православной Церкви Московского патриархата и Советской Власти, чтобы тем обеспечить Церкви права легального существовани и управления в пределах СССР. В настоящее время заботы эти начинают увенчиваться некоторым успехом. В мае сего года при мне, как Заместителе Патриаршего Местоблюстителя, организовался Временный (впредь до избрания постоянного состава на Поместном Соборе) Патриарший Священный Синод, который, с официального разрешения подлежащей власти в том же месяце уже легально приступил к своей деятельности по управлению Православной Церковью Московского Патриархата. Так как ближайшей задачей новоорганизованного Синода является упорядочить церковное управление, начиная с центра и кончая епархиями и приходами, чтобы потом приступить к подготовке и созыву Второго Поместного всероссийского Собора; то извещая и нижеизложенном, долг имею просить Ваше Высокопреосвященство осведомить меня, как о положении Православной Церкви в Вашей стране, об организации у Вас церковного управления, так, в частности, и о том, в каких канонических отношениях к Московской Патриархии признаете Вы состоящей возглавляемую Вами часть Церковного Тела. Испрашивая молитв Ваших с совершенным почтением и братскою о Христе любовию остаюсь Вашего Высокопреосвященства искриннейший слуга Сергий Митрополит Нижегородский.
Сергей Мазур: Я хотел бы противопоставить мнение отца Яниса (Калниньша) мнению Александра Валентиновича по поводу отказа от московской юрисдикции. За архиепископом Иоанном был архиепископ Августин. У отца Яниса (Калниньша) я заметил в книге была положительная оценка отца Августина, потому что он ушел от московской юрисдикции, а вы даете нашему герою отрицательную оценку.
Александр Гаврилин Архиепископ Иоанн (Поммер) действовал в соответствии с церковными канонами, ничего принципиально иного он не делал. По церковным канонам для того, чтобы отойти от матери-церкви, в данном случае от Московского патриархата, Церковь должна была получить от матери-церкви отпуск, а этот отпуск от матери-церкви мог дать лишь поместный собор. Поместный собор в 20-х годах уже собраться не мог в Советской России. В результате патриарх Тихон дал те права Латвийской Православной церкви, которые были в его компетенции: то есть самостоятельность, государственность, возможность решать хозяйственные и административные вопросы. Вот и все. А архиепископ Иоанн четко действовал по церковным канонам. Вообще надо отдать ему должное – он всегда был ортодоксом в вопросах церковных канонов, он прекрасно их знал и всегда четко им следовал. Что касается действий соседей, он до конца не признавал каноничность и правомерность действий Эстонской православной церкви.
Юрий Сидяков: Я могу ответить, что не совсем с вами согласен. У архиепископа Иоанна сложилось такое положение, что де-факто он мог каноны не нарушать. В той неразберихе сам он никуда двигаться не хотел. Есть неопубликованные пока письма, где прямо говорит, что не торопится в греки. Вы помните переписку с Елефверием? Елефверий же давил на Иоанна, и там вообще много было сложностей. И Елевферий в данном случае был более прав, когда он пишет о тех правах, которые дает автономия церкви. Другой вопрос, что архиепископ Иоанн оказался в той ситуации, когда вопрос о строгой каноничности поставить было нельзя, потому что были разрушены фактические отношения. Он не делал шагов прямо противоканоничных, но он оказался в той ситуации, когда ему удавалось избегать прямого давления, а сам он никуда не рвался. Но если бы сложилась такая ситуация, когда надо было принимать какое-то решение, кто его знает? Что касается Эстонской церкви, да, отношений с Александром у него не было никаких, но он принимает клириков, которых поставляли в священники в Печорах.
Александр Гаврилин Юрий Львович, он продолжил мою мысль, он каноничен. То есть он четко следовал канонам, но все то, что он писал, это кокетство, это, в принципе, заигрывание. Он не менял свой курс, то есть он делал то, что выгодно было Латвийской Православной церкви. И это заигрывание ни к чему не приводило, ничего не меняло. А что касается вашего вопроса про Августина, то это большой, очень трудный вопрос, очень трудно ответить на него емко и четко. Конечно, Августин был ставленником правительства Ульманиса. Еще по установке правительства это была попытка слияния государственной власти и церковной. И во время войны он потерпел фиаско. После войны это вообще страшное фиаско. Когда ему нашептывало окружение, что, он вообще больной человек, что он жертва нацистских репрессий, и он в это верит, хотя ни одного дня, ни одного часа он рядом не сидел. Верит, что ему здоровье пошатнули лагеря. Это уже на уровне пародии. На мой взгляд, Августин не заслуживает того, чтобы говорить о нем. Он как был протоиреем, так и остался протоиереем, выше не поднялся.
Документ из архива о. Яниса (Калниньша) Копия
Экзаршему Управлению в Латвии В субботу 19-го июля 1941 г. мы, нижеподписавшиеся члены Приходского совета Кафедрального Собора в городе Риге, в присутствии членов Домского комитета при Приходском Совете имели в Соборе, на левом клиросе всенощную беседу с Митрополитом Августином, который вернувшись из провинции в Ригу, сообщил 18-го июля в газете «Тевия», что 20-го июля в воскресенье будет служить в Кафедральном Соборе Литургию, причем не испросил на оне согласие Высокопреосвященнейшего Экзарха и не предуведомил Приходской Совет, несмотря даже на то, что Приходским Советом было уже опубликовано о предстоящем в Воскресенье Экзаршем богослужении. Мы обратились к митрополиту Августину от лица Приходского Совета с просьбой впредь не назначать своихслужений в Соборе без ведома Приходского совета, который в противном случае лишится возможности исполнять свои обязанности по обеспечению благолепия богослужений, и, далее, с просьбой не назначать служений без благословения Высокопреосвященнейшего Экзарха, ибо в противном случае распоряжения последнего могут разойтись с распоряжениями митрополита Августина, что неминуемо повлечет за собою прискорбнейший беспорядок. На это нам Митрополит Августин нам ответил, что театральных представлений в церкви он не любит и потому наши заботы о благолепии богослужений ему не нужны, что он вообще не желает с нами разговаривать, потому что не признает нас Членами Приходского Совета и находит, что приходской Совет в настоящее время вообще не существует; что единственным хозяином в Соборе является он, Митрополит Августин, который ныне вновь правит Православной Церковью в Латвии; что власти над собою кого-либо Экзарха он не признает, ибо мало ли кого могли навязать ему из Москв; что он вообще не признает себя подвластным Московской Патриархии, в юрисдикцию которой он вступил единственно под влиянием насилия, под угрозой чекистских пистолетов; что в Москву он ездил, там покаяние принимал и с Московскими архиереями сослужил исключительно для спасения своей жизни от неминуемой, в противном случае большевистской расправы; что посем он не признает никакой силы за подписью своей, которую он, уступив вымогательству, вынужден был дать в Москве на письменном акте о своем покаянии в расколе и признании над собою канонической власти Московской Патриархии; что он не имеет решимости утверждать личную принадлежность к чекистам того или иного из Московских архиереев, в том числе и митрополита Сергия, притязающего на экзаршую власть в Латвии, но и его и прочих Московских архиереев считает, по меньшей мере, орудием в руках у большевиков, почему и думает, что Митрополит Сергий прислан Экзархом в Латвию именно большевиками. На этом мы прервали беседу с Митрополитом Августином, заявив ему протест против его точки зрения и указав, что в храме Божием, вблизи алтаря, предпочитатеся не вступать с ним в пререкания.
20 октября 1941 г. Рига Подлинный подписали: Иван Гримм А. Гаролин Н. Австриц
С подлинным верно Секретарь Экзаршего Управления Св. Н. Трубецкой.
Отец Янис (Калниньш) У меня есть свои соображения насчет дискуссии о каноничности. Архиепископ Иоанн просто перешагнул через какие-то каноны. Он на самом деле действовал в рамках указаний патриарха Тихона. О какой каноничности Московской Патриархии вообще может идти речь? Если в то время было только четыре епископа.
Александр Гаврилин О каком времени вы говорите?
Отец Янис (Калниньш) 1927 год. Если какой-то канонизм можно увидеть в начале каноничности патриарха. И Собор, который Сталин созвал. Очень канонично, что ли? И что он там нарушил? Ничего он не нарушал. Если взять митрополита Августина, то он сто процентов каноничен по отношению к Московской Патриархии того времени.
Александр Гаврилин Да вы что? Я в архивах латгальских церквей видел письмо Елевферия. Все приходы были не в курсе того, что писал Елевферий по поводу избрания митрополита Августина. Августин четко говорит, что он ничего не знал. Его избрали, а он только в 40-м году говорит, что он ничего не знал. Его избрали, а 40-м году он понял, что он неканонично был избран. Да вы что? Он прекрасно в курсе был. Он был Даугавпилсским благочинным. Все обсуждения о каноническом статусе церкви шло с его согласия. Он был человек Синода. Церковь не получила отпуска от матери-церкви, это кусок от матери-церкви, это схизма.
Московская Патриархия Патриарший Местоблюститель От 27 февраля 1941 г. № II.
Слушали. Предложение Патриаршего Местоблюстителя по делу о воссоединении православного населения Латвийской ССР с Православной Русской Материю-Церковью. «Командированный нами в Латвию Преосвященный Архиепископ Дмитровский Сергий в докладе о результатах своей поездки с особым удовлетворением сообщает, что православное духовенство Латвии вместе с паствой радостно встретило возможность возвратиться в недра Церкви-Матери сознает незаконность разрыва с нею, греховность пребывания в расколе, приносит покаяние и ждет от Патриархии прощения и разрешения. Некоторое исключение составил митрополит Августин. Он едва не доразрыва с Синодом тормозил решение Синода о покаянии и только уже потом, после заседания внешне формально присоединился к постановлению. Каноническую оценку Латвийского раскола в самочинной хиротонии митрополита Августина мы дали в нашем определении от 5-го июня 1936 р. №68: «1. Отколовшееся самочинно от Матери-Церкви Русской и порвавшее каноническую связь со своим законным кириархом – Московской Патриархией, Латвийское церковное управление признать виновным в ученении церковного раскола и чрез это отлучившим само себя от общения со Св. Православною Церковию. 2. Архиерейскую хиротонию протоиерея Августина Петерсона, как совершенную в области канонически подведомственной Московской Патриархии, без согласия последней, архиереями чужой области, признать незаконной и подобно хиротонии Максима Киника /Всел.П,4/ недействительной, как бы не бывшей, и самого Августина Петереона – не архиереем и не митрополитом, а попрежнему протоиереем; равно признать недействительными и все хиротонии архиерейские, пресвитерские и пр., какие /и если/ в будущем дерзнул бы совершать Петерсон. 3. Поручить Преосвященному Митрополиту Литовскому и Виленскому объявить настоящее постановление Латвийскому церковному управлению, протоиерею Августнну Петерсону и всему клиру и мирянам чад, жаждущим правды и спасения, не следовать самочинникам, а сохранять себя в послушании законной иерархии и через это – в благодать Божию. От этого постановления мы и теперь не имеем оснований отказываться. Оно канонически правильно и по существу и формально. Имея под собою 39 архиерейских подписей (хотя сделанных не одновременно), т.е. выражает суждение не только Патриархии, но и русской иерархии вообще. Однако, справками на местах установлено, что приговор суда Патриархии остался неизвестным не только в Латвии, но и самому Преосвященному Митрополиту Литовскому, на которого возлагалось объявить приговор заинтересованным сторонам. На судебном языке это значит, что наш приговор не вступил в законную силу и, следовательно, отлученным от Церкви могли добросовестно считать себя не отлученными, лишенные сана и запрещенные – продолжать священнодействие. Правда, митрополиту Августину в ответ на первое его письмо о воссоединении я послал копир Определения, но не с целью формального оставления, а лишь в качестве материала для соображений о характере покаяния и предмете его. В настоящее время латвийцы обращаются с искренним покаянием к с просьбой о принятий в общение. Должен ли он воспользоваться зтим обращением, чтобы объявить ему доселе не объявленный приговор, и несмотря на то, настаивать его исполнять? Покаянная практика Православной церкви, как я уже напоминал в деле, Ф. Морозова, учит нас другому, в частности, практика в отношении священнослужителей, убегавших к раскольникам. При обращении убегавшего ставится обычно вопрос, был ли тот священнослужитель за свое отпадение лишен сана церковным судом вступил ли приговор суда в законную силу. Если – вступил, то каящийся может быть принят только в звании мирянина. Если – не вступил хотя бы лишь потому, что не был подсудимому формально объявлен, дело рассматривается вновь по существу, причем, конечно, принимается во внимание и новое данное – покаяние отпадавшего. Обычно в таких случаях церковный суд лишение сана заменяет какой-нибудь временной, более или менее продолжительной эпитимией. Заметим, что такая снисходительная практика действует и в единоличных случаях обращения. Тем более законна и даже обязательна она, когда дело идет об обращении многих, об общецерковной пользе, когда этим «оказывается споспешествование кафолическому соединению» /Карф.68 и 79 по нашей Кн. правил, или 57 и 68 по Греч.Синтагме/, как это имеет место в Латвийском деле.
На основании вышеизложенного –
ПОСТАНОВИЛИ: I. Латвийский синод, виновный в учинении раскола и в отторжении всего подведомственного ему духовенства и мирян от общения о Материю-Церковию, упраздняется; члены Синода и миряне подлежали бы отлучения от Св.Причастия, а духовные – лишению сана. Но в виду принесенного Синодом покаяния и «дабы не было поставлено никакия преграды единению» /Карф.79-68 Синт./ с Церковию для всех возжелавших единения Латвийских клириков и мирян, принять членов Синода – по очищении ими совести исповедию пред духовником, – духовных в сущем сане с разрешением им священнослужения /при отсутствии каких-либо индивидуальных канонических препятствий, а мирян – с допущением ко Св. Причащению. Во избежание же возможных в будущем злоупотреблений именем Синода, предложить членам Синода собраться на свое последнее заседание и, во исполнение указа Патриархии, постановить: а/ о прекращении дальнейших заседаний Синода за его упразднением и о сложении с себя всяких служебных полномочий; б/ о признании единственно законным того Управления, которое будет поставлено во главе Латвийской церкви распоряжением Московской Патриархии, и в/ о передаче означенному Управлению имущества и капиталов, бывших в распоряжений: Латвийского Синода. 2. За принятие заведомо незаконной архиерейской хиротонии митрополит Августин, строго говоря, подлежал бы лишению и архиерейского и всякого вообще священного сана. Но, как сказано выше, установившаяся церковная икономическая практика открывает возможность принять митрополита Авгуатина в сущем сане. Однако, представляется нецелесообразным оставлять его во главе Православной Латвийской паствы в прежних основаниях. Во-первых, как предстоятель Латвийской церкви, митрополит Августин не «споспешествовал» ее покаянию, а скорее противился и только потом подчинился общему течению. Во-вторых, в своих служебных распоряжениях по должности митрополита /иначе говоря, «всенародно» см.15 Двукр./ он проявлял столь крайние антисемитические взгляды, что они по существу уже не мирятся с учением христианским. Напр., в Рижском кафедральном соборе не пелось «На реках Вавилонских». Это-де «жидовская песня»! Из Песни Богородицы исключался последний поемый стих «Восприят Израиля отрока Своего», где Евангелие устами Богоматери утверждает мессианское призвание еврейского народа. Допустим, что все подобное говорилось и делалось под минутным настроением недостаточно обдуманно; однако Предстоятелю церкви нельзя хотя бы и на минуту забывать, что отрекаться от Ветхого Завета с его чаяниями и промыслами и действиями значит весьма доходить к отречению и от исторического христианства и даже от Евангельского Иисуса Христа. Это будет уже и не протестанство, а нечто совсем далекое и от православия и вообще от христианства. Поэтому: принять митрополита Августина в архиеерейоком сане, оставить за ним и титул Митрополита Рижского, с разрешением священнослужения; но управление православными приходами Латвии, на правах Епархиального Архиерея, поручить вновь назначенному Преосвященному Митрополиту Литовскому и Виленскому, Экзарху Латвии и Эстонии Сергию, предложив ему организовать в г. Риге временный Епархильный Совет несколько упрощенного типа, с донесением о сем Патриархии. 3. Для фактического осуществления единства Латвийской церкви с Церковию-Материю, Преосвященный Экзарх имеет в г. Риге, оовместно с воссоединением архиереями, с членами Латвийокого Синода и с прочим духовенством совершить Божественную литургию, пред началом которой прочитает употребляющуюся у нас в таких случаях молитву, и передаст от Патриархии разрешение и любвание о Христе мира и любви всем воссоединяющимся, как присутствующим, так и по благословной вине отсутствующим. По усмотрению преосвященного экзарха описанный обряд может быть повторен и в других храмах и местах Датвии как самим Преосвященным Экзархом, так и кем-либо из воссоединившихся архиереев или пресвитеров, по его поручению. 4. Преосвященный Митрополит Рижскй имеет в своем окормлении часть православных приходов Латвии по соглашению с Преосвященным Митрополитом – Экзархом /причем принимается во внимание и желание самих приходов/ и управляет ими посредством временного Епархиального Совета. При расхождении мнений дело представляется на усмотрение Преосвященного Экзарха. 5. Преосвященный Алекоандр (Витоль), Епископ Ерсикский по принесении покаяния, принимается в сущем сане с разрешением архиерейского священнослужения и с правами на управление в качестве Викарного епископа под руководством Епархиального архиерея. 6. Суждение о принятий в общение Преосвященного Иакова (Карпа) отложить до получения от него соответствующего заявления, предложив ему до решения его дела воздержаться от священнослужения.
О чем и послать Преосвященным Митрополиту Литовскому Экзарху Латвии к исполнению и для объявления, кому следуем, а Митрополиту Ленинградскому, Митрополиту Алеутскому и Экэарху Западных Украины и Белоруссии к сведению, указы.
С подлинным верно: Секретать Экзарха ( подпись)
АКТ
О ПРИСОЕДИНЕНИИ ИЗ БЫВШЕЙ ЛАТВИЙСКОЙ АВТОКЕФАЛИИ К МАТЕРИ-ЦЕРКВИ РОССИЙСКОЙ МИТРОПОЛИТА АВГУСТИНА (Петенрсона)
Прибывший в Патриархию Преосвященный Митрополит Августин (Петерсон) выразил Местоблюстителю свое искреннее убеждение, что так называемая Латвийская автокефалия была учреждена без благословения законного КИРИАРХА, Патриаршего Местоблюстителя БЛАЖЕННЕЙШЕГО СЕРГИЯ, Митрополита Московского и Коломенского;
что он, Митрополит Августин, внутренне поддерживая учреждение раскола членами синода Латвийской епархии, дал согласие, приняв архиерейство, возглавить самочинную т.н. Латвийскую церковь;
что для осуществления этого предприятия, сознавая нарушение канонического положения, они обратились в юрисдикцию Константинопольского Патриарха при всех возможных условиях сохранения единства, со своим Кириархом;
что, несмотря на воякие извинительные обстоятельства политического характера, заставившие их пойти под давлением правительства б. Латвийской республики на разрыв с Материю-Церковию, он оправдывал этот раскол, переживавшийся им со скорбию, желанием спасти Православие в Латвии;
что он, Митрополит Августин, сыновне просит принять его в молитвенно-каноническое общеиие с Материю-Церковию.
В ответ на такое его обращение и на все ранее поступившие заявления от Митрополита Августина, Патриаршим. Местоблюстителем в зале Патриархии, в присутствии нижеподписавшихся, совершено было краткое покаянное молитвословие с пением тропаря и кондака Святой Пятидесятницы с чтением рахрешительных молитв из чина Иоповедания: «Господи, Боже спасения рабов Твоих» и с последующим взаимным Архиерейским приветствием со словами: «Христос посреди нас», затем совместным служением Божественной Литургии в кафедральном г. Москвы Богоявленоком Соборе, 29-го. Марта 1941 г. осуществилось на деле принятие Преосвященного Митрополита Августина в каноническое общение с Московской Патриархией и со всей законной Православной иерархией Матери-Церкви Российской.
Митрополит Августин: Следуют нодписи:
О подлинным верно: Секретарь Экзарха "28" Марта 1941 г.
Сергей Мазур – вопрос Борису Равдину: Когда ситуация в Советском Союзе стала такой, что законная православная организация была уничтожена? Назовите год, время.
Борис Равдин: Вопрос о том, была или нет нивелирована церковь, это вопрос о том, какую роль занимает церковь по отношению к государству. Если она образует некое слияние государственно-церковное, это одна ситуация, когда церковь противопоставляет себя государству, это вторая ситуация, когда она независима, то есть такая, какая она должна быть, это третья ситуация. Мне кажется, в послереволюционной ситуации для Русской Православной Церкви существовал выбор всех трех комбинаций, всех трех возможностей: и зависимость, и слияние с государством, и независимое положение. Ни о каких канонических требованиях в этих условиях говорить не приходится. Ситуация называется революционной и каждый поступает в зависимости от тех принципов, которыми он руководствуется, с учетом представлений о том, что такое церковь, что такое народ, что такое государство, что такое Бог. И, по-моему, несмотря на сложности, в которой оказалась Русская Православная Церковь в 20-30-40-е годы, это было замечательное время, предоставившее такие возможности, какими, к сожалению, церковь не воспользовалась для того, чтобы сделать из них соответствующие выводы. Сейчас церковь находится в положении большей зависимости, нежели должна была находиться.
Сергей Мазур: Революция в России создает ситуацию катастрофическую для Православной Церкви. По крайней мере, у меня как у читателя, такое впечатление создалось. Все отрицательные оценки революции, данные Иоанном (Поммером) остались в этих письмах. Но когда читаешь письма из эмиграции, из Польши, из Финляндии, про Карловацкий Собор, про то, что происходило в Америке, то видишь – там происходило тоже самое. Если в Советском Союзе с 24-го года появляется группа авантюристов, которые вроде бы хотят прислуживать государству, устраивают обновленческий раскол, то же самое происходит и в Америке. Теже сепаратисты внутри Американской обновленческой церкви, митрополит Иоанн Кедровский. Практически все то же самое. Или ситуация чем-то отличалась?
Юрий Львович Сидяков: Отличалась потому что, вообще история обновленчества – история очень сложная и до конца не изученная. Там было все сложнее, чем до сих пор описано и прокомментировано, но это другой вопрос. Прежде всего, разница в том, что в церкви русской в России – это как бы изнутри происходило. Другой вопрос, что было инспирировано властью. Что же касается Кедровского, в Америке и того же Николая Соловья, то это произростало не изнутри, не от самой Американской Православной Церкви, а это были люди, посланные с определенными задачами захватить приходы, захватить имущество церкви и таким образом через своих ставленников власть в России пыталась захватить церковное имущество за рубежами России. Другой вопрос, насколько это получилось? Не очень-то получилось. Николай Соловей – это особая история, но даже Кедровский не очень стремился делиться имуществом, которое попало в его руки с советской властью. Это долгая история, об этом надо рассказывать отдельно.
Сергей Мазур: Мне кажется, что вы немного противоречите своим словам. Чем они не похожа эта история с тем, что происходило в Советским Союзом? Александр Гаврилин Эта ситуация была аналогична распаду Советского Союза и социалистического лагеря. Объясняю, в чем дело. Дело в том, что большинство церквей Русской православной церкви за рубежом, они, конечно же, кормились за счет России, за счет Московского Патриархата Русской Православной Церкви. И в результате с потерей влияния Московского Патриархата это бумерангом ударило по всем патриархатам и епархиям за границей. В результате в Американской церкви образовалась метрополия. То есть то же самое произошло. Когда случилась революция в России, а потом большевистский переворот, то прекратились поставки даже антиминсов, движение финансов, вообще всего. Они в Америке не знали, что делать. Архиепископ Александр объявил, спасайтесь, кто может, как хотите, так и спасайтесь, вот и все. И начинается полностью распад Американской Православной Церкви, то есть греки говорят, давайте создавать свою церковь, сербы говорят, давайте создавать свою церковь. Когда приехал Платон, пытался собрать всех воедино. Если бы он этого не сделал, если бы он не приехал, Американской Православной Церкви вообще бы не было. То есть, по сути, произошло то же самое, что аналогично тому, что произошло с распадом Советского Союза: большинство приходов, большинство епархий за границей просто не знали, что делать.
Сергей Мазур: Борис Анатольевич, действительно ли распад Православной Церкви был подобен распаду Советского Союза?
Борис Равдин: Отчасти согласен с Александром Валентиновичем, поскольку Русская Православная Церковь тоже была централизована, как и советское государство. С распадом и демократизацией они оказались без руководящего начальства.
Сергей Мазур: Глядя на эти очень тяжелые конфликты все равно возникает впечатление, что православие торжествует везде, потому что обновленческий раскол в Советском Союзе со временем исчез. Все расколы, которые были и в Западной Европе и в Америке тоже нивелированы. То есть те стлы, которые поддерживали раскольническую деятельность исторически все-таки проиграли.
Александр Гаврилин Это риторический ответ. Конечно же, деление православной церкви в мире, на втором витке повлечет за собою войну. Усиление Советского Союза почти тоже самое, что и усиление православия. Это второй виток, несомненно. То есть усиление Москвы одновременно означает второе и усиление Православия. А что касается, торжествует или не торжествует церковь – это риторический вопрос.
Сергей Мазур: Я думаю, что если бы победила обновленческая церковь, то Православия сегодня в России не было.
Александр Гаврилин Несомненно, конечно же. Но понимаете, было две крайности – обновленцы, катакомбы и по середине Церковь Московского патриархата. Линия митрополита Сергия, как бы мы его не ругали, не критиковали, все-таки, оказалась более праавильной. Почему? Потому что сегодня нет обновленцев. Где катакомбы? Нет катакомбной церкви. А, в общем-то, церковь осталась, отчасти это и заслуга Церкви, ее политики в 20-30-е годы.
Сергей Мазур: Вы согласны с таким высказыванием, что Православие исторически торжествует с возвышением Москвы?
Борис Равдин: Я вообще противник выражения торжествующая церковь.
Александр Гаврилин Если говорить о современном состоянии в России – то, несомненно. Мне приходилось быть на больших церковных праздниках – это, конечно, впечатляет. Там в рясах совершенно спокойно ходят священники по центру города, по центру Москвы... Потом я жил в Сретенском монастыре. Там на территории Сретенского монастыря лицей какой-то или престижная школа. Родители отводят детей, они идут через храм, потом они их заводят в школы, затем возвращаются обратно в храм – это впечатляет. Что касается России, то, конечно, православная церковь торжествует.
Сергей Мазур: Давайте вернемся к личности архиепископа Иоанна Поммера. Ситуация с церковью в Латвии чем-то напоминает то, что происходит в Советской России и в эмигрантской церкви на Западе – то есть здесь на этой земле как и в других местах постоянные конфликты. Архиепископ Иоанн выдержав то, что заслуживает восхищения, я имею ввиду его противостояние большевистской власти в России с ее безумными бесчинствам в Пензенской епархии, возвращается обратно в Латвию. Но возвращение ничего не меняет, почва для конфликтов в Латвии не исчезает. Здесь, в отличие от большевистской России не убивают, не расстреливают, не взрывают церкви, не переплавляют колокола на пушки, но дискомфорт, вызванный непониманием, взаимными претензиями, склоками делает жизнь невыносимой. Я попытаюсь перечислить, где возникают точки напряжения. Первая точка напряжения связана с отношениями Православной церкви с латвийским государством. Если в 21-м году Иоанн (Поммер) приезжает в Ригу, то только в 25-м или, точно не помню, в 26-м году Латвийская Православная церковь получает свой устав, получает право быть юридической организацией. Между 1921 и 1926 гг. пять изнурительных лет, заполненных борьбой за право быть такими же в Латвии, как и католики, лютеране... Пять лет – это длительная история борьбы за признание православия Латвийским государством. Дальше, еще одна точка напряжения из-за конфликта с РСХД, то есть с молодежной студенческой организацией. Здесь мне показалось значимой переписка вокруг такой интересной фигуры как секретаря молодежного движения А. Никитина. По масштабам – этот конфликт европейский, даже мировой, т.к. в него втянуто не только расколовшееся православие, но и протестанты, не только религиозные деятели, также политики. Дальше это непримеримый конфликт с Советской властью. Это конфликт с латвийской социал-демократией после того, как архиепископ Иоанн стал депутатом Латвийского Сейма. И потом конфликт с Синодом православной церкви. Конфликт с русским обществом. Возникает впечатление, что в конце жизни архиепископ Иоанн, готов был отказаться от сотрудничества с теми людьми, с теми силами, ради которых положил в Латвии свою жизнь. Юрий Львович, прокомментируйте ситуацию. Можно ли было избежать всех этих конфликтов?
Юрий Сидяков: Тут очень много вещей неизвестных. Если говорить об этом конфликте, то первоначально на него наложилась та реакция, которая была связана с запретом въезда Никитина в Латвию. Очень сложный вопрос, которым нужно заниматься и заниматься, поскольку материалов мало и многого не восстановить до конца, во всем этом, видимо, разобраться невозможно. Но как раз там первая реакция, которая снимает личные отношения, которых там тоже хватало, это как раз не стремление архиепископа Иоанна отказаться от русской паствы, а наоборот тревога, что ситуация в Латвии может пойти по эстонскому сценарию. Как раз Русская и Эстонская церкви оказались разделены, письма, материалы свидетельствуют об этом, об этом даже митрополит Евлогий пишет. Но не только это. По сути дела травля Иоанна (Поммера) достигает пика в 32-м, 33-м году. Архиепископа Иоанна можно назвать личностью сильной, но какой бы сильной личностью человек не был, понятно, что когда начинают бить, бить, бить, как в китайской пытке, когда человека сажают в одно и то же место, его нервы начинают сдавать. Иоанн (Поммер) начинает метаться, начинает делать заявления, как в прошлый раз цитировал отец Янис, но это чаще всего непродуманная, незаконченная позиция. Человек теряет самообладание. И тут нужно понять Иоанна (Поммера). Почитайте, социал-демократические газеты того времени, которые разносились по базару, повсюду... Самообладание теряют даже святые люди.
Александр Гаврилин: В последние годы, особенно начиная с 32-го, у Иоанна (Поммера) масса неадекватных поступков. Там противоречие на противоречии. Я спрашиваю у аудитории, у очевидцев этих событий, я неоднократно задавал этот вопрос. Самая распространенная версия гибели святого знаете какая? Самоубийство. О самоубийстве говорила практически вся Рига, только благодаря его неуравновешенным поступкам. И это письмо относится к этому периоду. И масса подобных вещей. Скажем, поиск церковных воров. Ну, Кирилл Заяц, бедный, несчастный. Но ведь был уголовный процесс, было следствие – все обвинения с него были сняты. Никаким образом не удалось доказать, что он каким-то образом был причастен к этим хищениям из кафедральной казны. Но архиепископ Иоанн обвинял его, напрямую говорил. Я полностью согласен с Юрием Львовичем, нельзя идеализировать личность святого. Что касается отношения с бедными, с несчастными... Ну, кто начал всю эту войну? Начал-то архиепископ!
Юрий Сидяков: Там сложнее было дело. Значительную роль в конфликте, который разразился, конечно, сыграл Никитин, потому что это был человек, который нес за собою конфликты. В Эстонии был скандал, в Болгарии был скандал, когда он там появлялся. Это человек, как мне о нем рассказывали люди, если не знавший, то, по крайней мере, связанный с памятью, с происхождением с той эпохой, человек авторитарный, который очень нетерпим был, не гибок. Сам же архиепископ Иоанн в письме пишет, что вот пока был Зандер, все было хорошо, а когда приехал Никитин, там все и началось. Я думаю, что это так... Потом конфликт между католической церковью и государством. И тут же подобные вещи, опасные прецеденты возникают внутри Православной церкви. Надо помнить, что это годы перед приходом Ульманиса к власти и сразу после прихода его к власти, и сама политическая обстановка достаточно сложная в Латвии, и не только в Латвии.
Сергей Мазур: Борис Анатольевич, согласны ли вы, что конфликт был неизбежен, а конфликт церкви выражал лишь общий конфликт, который происходил в Латвии?
Борис Равдин: На зубрах 28-го года уже оппоненты из русских кругов писали о архиепископе Иоанне (Поммере), что он родной по вере, но чужой по крови. Это были страшные слова, которые были произнесены в русской среде для того, чтобы отобрать у сторонников архиепископа Иоанна (Поммера), отнять энное количество голосов. И это для меня довольно печальная история. Социал-демократы приняли в этом участие, они в меньшей степени виноваты в дискредитации Иоанна (Поммера). Мы внутри себя создали для архиепископа Иоанна (Поммера) более страшную перспективу, нежели латыши, социал-демократы, консерваторы и даже советская власть.
Сергей Мазур: Я сейчас хотел бы перейти к вопросам, связанным с самой личностью архиепископа Иоанна (Поммера). Я исходил из писем из XIV и ХХ Альманаха. У меня впечатление, что архиепископ Иоанн был на две головы выше своих адресатов, с кем он переписывался...
Александр Гаврилин: Очень сильная, колоритная фигура, исключая последний период жизни, последние два года, масса промахов, масса проступков. Архиепископ курил, а ведь курение в христианстве считается грехом. Там масса поступков, которые не объяснимы. Они просто неадекватны. У архиепископа в доме после его кончины нашли женские вещи. Подбросили вещи или не подбросили архиепископу, но об этом вся Рига говорила. Если поднимается решение о канонизации, надо учитывать все вопросы.
Юрий Львович Сидяков: На самом деле вопрос сложный, но на уровне слухов показания есть, но это вопрос веры, как можно человеку верить или не верить, если это нельзя проверить. Поэтому можно верить слухам, а можно сказать, что это только вопрос доверия. Есть вопросы, касающиеся веры, в основе религии это вопрос веры. Символ веры начинается со слова «Верую», а не «Знаю».
Светлана Ковальчук: Читая ХХ номер Альманахов и то, что касается конфликта архиепископа Иоанна (Поммера) и русского студенческого христианского движения... Коллеги, правильно ли я понимаю этот конфликт как мировоззренческий? Все-таки архиепископ Иоанн отстаивал чистоту Православной церкви, а что предлагало русское студенческое христианское движение? Это нужное движение, несомненно. За ним стояли лучшие умы и силы русской эмиграции, жившие в Париже, но все-таки это было движение экуменического плана. Конфликт православной ортодоксии и экуменизма. Сейчас для нас этого конфликта как бы нет. Тогда, на рубеже 20-го и 30-х гг. это была драма, если не трагедия. Но трагедией она все-таки стала.
Юрий Сидяков: Я могу ответить на этот вопрос, опираясь на то, что и сам писал в письмах своих архиепископ Иоанн. В определенной степени, да. Действительно, письма его как человека традиционно церковного, традиционно мыслящего раздражало то, что в движении, люди, которые без году недели в церковь пришли, и уже стараются поучать других. Я сейчас ничего плохого не хочу сказать про движение (РСХД), люди, которые были в движении, сама парижская школа очень симпатичная. Но раздражение как раз связано с тем, что люди, которые еще по-настоящему не воцерковились, пытались занять позицию учителей веры.
Александр Гаврилин: Эта проблема 20-30-х годов. Важный аспект этой проблемы он изначально был в Православной церкви и до сих пор существует, а именно: может ли функционировать православная организация не подчиненная церковному канону, церковной иерархии, может ли она существовать или не может существовать? В принципе, этот конфликт и тогда присутствовал. Вроде бы владыка благословил объединение, все в порядке, предоставил помещение объединению, благословлял первый съезд, съезд прошел в пустыньке, многие священники входили в объединение. Но все было в порядке лишь до определенного времени, до того, как организация вырвались из-под опеки церкви.
Борис Равдин: Я однажды беседовал с участником студенческого движения, он рассказывал о том, что в Лондоне собирались софинансисты этого движения. Когда я говорил о том, что русское студенческое движение получало жалованье, зарплату, меня обвинили в том, что я искажаю историю студенческого движения. Проблема сотрудничест ва с Греческой церковью для некоторых ортодоксов вообще не допускается. И было характерно, что в 30-е годы об этой теме не говорили и ее утаивали. Сотрудничество с гречесокй церковью считалось предательством к основным ценностям Русской Православной церкви. Я думаю, что когда архиепископ Иоанн благословлял русское студенческое движение, он мог и не знать тонкостей финансового порядка. А когда узнал, то ему показалось, что есть нарушение некоторых положений Православной церкви.
Сергей Мазур: Я бы хотел перейти сейчас к последнему вопросу нашего семинара. У нас в пятницу завершились 47-е Чтения гуманитарного семинара, на которые был приглашен доцент философского факультета, декан Виталий Куренной. Он на семинаре выдвинул такой спорный тезис, что за пределами России единственным институтом, который способен воспроизводить русскую культуру является церковь. Как вы считаете, насколько этот тезис московского культуролога можно применить к нашей латвийской действительности?
Светлана Ковальчук: Я присутствовала на этом заседании, любопытнейшем и содержательном. Я бы ответила на ваш вопрос и на тезисы следующим образом. Что касается 20– 30-х годов, вне всякого сомнения, подавляющее большинство русских организаций, они не были секулярными, я не беру во внимание партийные начинания. Но русские организации, школа русская, она начинала трудовой рабочий день с молебна, та традиция русской школы дореволюционной, она сохранялась в Латвии в 20-е и 30-е годы. А то, что касается современного периода, я боюсь, что тезис нашего гостя московского не сработает, потому что, пройдя советский период атеизма, вряд ли Церковь станет основой для подавляющего большинства населения Латвии.
Александр Беляев: Воспроизведение русской культуры за рубежом является функцией института, а не церкви.
Анатолий Ракитянский: Я был на этой лекции, где достаточно интересно говорили об определении интеллигенции, в том числе интеллигенции русской – это все у Куренного было замечательно. Но я считаю, что тезис, который Сережа представил и который он проговорил, это абсолютно ошибочный тезис, потому что если обратиться к 20-м–30-м годам, то я думаю, что русская культура концентрировалась не только в Русской Православной церкви.
Борис Равдин: Православная церковь шире Русского мира. И Русский мир входит в Православную церковь. А куда мы денем греков, латышей, литовцев, эстонцев и так далее. По-моему есть другие опоры, на которых может держаться Русский мир, включая и Православную церковь.
Александр Гаврилин: Согласен, про староверов нельзя забывать. В латвийском обществе атеисты появляются только в 30-м году, а староверы появились 300 лет назад.
Юрий Сидяков: Как и положено в заключительном слове, нужно выражать благодарность, я выражаю и вот так и благодарен за дискуссию, которая развернулась здесь по поводу частных вопросов и общих. Так много интересного прозвучало, надеюсь, что это так и продолжится в будущем. Отвечая на вопрос Александра Валентиновича, нужен ли Альманах, посвященный памяти Иоанна (Поммера) или не нужен, надо в какой-то мере опререться на степень спроса на издание. Это есть ответ на вопрос. Первый том разошелся мгновенно, я даже не смог получить желаемое количество авторских экземпляров.
